Оговорка по Фрейду - стр. 11
Купив себе новую двухуровневую квартиру, он обратился в консалтинговое агентство по подбору персонала. Внимательно просматривая карточки, сразу отбросил замужних и с детьми. Почему? Всё объяснялось просто: ему хотелось, чтобы домработница жила у него. Как-то противно приходить в совершенно пустое безжизненное жилище. И жениться совсем не к спеху. И так хорошо.
Осталось четыре карточки. Две старушки – им с уборкой его аэродрома просто не справиться. Третий кандидат – шикарная блондинка с припиской «интим не предлагать», хотя её глаза даже с фотографии нахально зазывали на эротические приключения. С «паспортного» маленького четырёхугольника, приклеенного к последнему кусочку картона, заполненного мелким круглым почерком и заверенного печатью, на него смотрела чем-то удивлённая девчонка. Ну просто дар судьбы. Сирота из маленького городка на краю области, в который электричка с вокзала два раза в неделю отправляется, и, следовательно, никаких родственников, друзей и знакомых, которые будут ходить по его квартире, в перспективе не предвидится. Характеристика школы-интерната стандартная, со словами «проявила себя...»
И ещё. Его дед, человек религиозный, часто говорил, что отпустятся все грехи тому, кто пригреет сироту… А кто же без греха?
Ничего себе пригрел! Марк рассматривал пятнышко крови на белой простыне, когда в комнату заглянула Васька и, чуть заискивая, сообщила:
– Вставайте! Завтрак готов!
Он ждал чего угодно: истерики, скандала, нахальных требований, – но когда удивлённо посмотрел на наливающиеся краской смущения щёки, в виноватые зелёные глаза, то молча, в чём мать родила поднялся с порочной постели и прошёл к шкафу. Ну а чего, собственно, стесняться после того, что было?
Девочка охнула, ещё больше зарумянилась и быстро захлопнула дверь в спальню.
«Я дам ей хорошее приданое...» – подумал он, запивая соком блинчики, которые неспешно макал в густую сметану. Марк попытался сообразить, с кем её можно познакомить, и от своих же мыслей подавился, устыдился: как крепостник, откупающийся от надоевшей холопки!
А потом машинально, на одном порыве пробурчал:
– Прости, я виноват…
– Это я во всём виновата, – кажется, проглотив слезу, прошептала она. – Мужчина – он ведь что… Женщина должна думать… – сдавленно поговорила Васька и подняла на него просящие глаза. – Вы меня прогоните?
Марк передёрнулся, почувствовав себя последней тварью. Он хотел подойти, прижать к себе этого обиженного ребёнка, но даже мысль о том, что у него самого могла бы быть такая дочь, если бы в десятом классе родители не увезли одноклассницу Лизу в другой город, в которую он был тогда, кажется, по-настоящему влюблён, не отогнала внезапно возникшего приятного томления и сладкого воспоминания о ночных ласках Васьки.