Огонь в моей душе - стр. 42

— Спасибо, мэтт Бавали. Останьтесь, вы можете понадобиться.

Так, и стоит ли мне волноваться? Что мне ждать от подобной проверки?

Через несколько минут я повторила события вчерашнего вечера. Кристалл правды оставался бледно-желтого цвета.

Это хорошо?

— Так, а теперь скажите неправду. Допустим, ваше имя, — предложил мэтт Бавали.

И опять я заволновалась, ведь и Кэтти Григор, по сути, не мое имя. И тут я догадалась, что нужно сказать.

— Мое имя Алексантрия Салиати, — назвала я совершенно выдуманное имя. — Я воздушная драконица.

Сначала кристалл не реагировал, а уже через пару минут вспыхнул ярко-красным цветом.

— Что и требовалось доказать, леди Тамия, — проговорил мэтт Пьетрос. — Советовал бы вам проверить на подобном кристалле вашу горничную. Если она так верна вам, то ей нечего бояться.

Маркиза выглядела озадаченной. Она все смотрела то на кристалл правды, то на меня. Затем молча развернулась и вышла из палаты.

***

где-то в ГрэхемХолле

Ближе к обеду в небе над замком показались крылатые гости. Первыми летели серебристо-синие драконы из личной охраны Его Величества. За их спинами показались иссине-черные драконы и одна небесно-голубая драконица, королевская чета и младший принц Гриота. Следом за ними вновь виднелся ряд серебристых охранников.

Все, как и всегда, красивые мощные драконы прикрывали своими спинами глав королевства драконов.

На площадке для приземления драконов гостей встречал сам хозяин замка.

Первыми приземлились синие драконы, стоило их лапам коснуться земли, как они оборачивались людьми. И уже в человеческой ипостаси охранники рассредоточились по площадке, давая понять, что не пропустят к Их Величествам никого чужого.

— Сын, так это правда! — воскликнул король драконов, стоило ему только обратиться человеком.

Чарльз Гриотский бросился к сыну, но застыл в полуметре от него, осматривая с тревогой. Ведь еще вчера они собирались лететь в Грэхем отнюдь не для радостных событий.

— Как ты? Что говорит мэтт Пьетрос? — спросил король.

— Все хорошо, папа, — заверил отца князь.

Но тут вниманием сына завладела королева. Она быстро подошла к нему и мягко обняла и поцеловала в щеку.

— Тебе не следовало так рисковать, Логан. Мы, конечно, рады видеть тебя сразу по прилету. Но все же… — ее голос дрогнул. — Ты не представляешь, что мы пережили, когда ждали…

— Моей смерти, мама, — закончил на Ее Величество фразу князь. — Я это понимаю. И сожалею, что вам пришлось все это пережить. Но мы все были бессильны.

— Твой отец не пускал меня к тебе, — пожаловалась Луизанна Гриотская, положив руку на грудь среднего сына.