Огонь посредине зимы - стр. 10

После беседы с королем сон окончательно слетел. Рудольф оделся, сам, без помощи камердинера. Ну да, все черное – траур. Затем позвонил в колокольчик.

– Поверенный уже прибыл? – завязывая шейный платок-удавку, поинтересовался он.

– Точно так, ваше сиятельство.

Спир замер напротив него. Руки по швам, лицо безо всякого выражения – солдат солдатом!

– Давно ждет?

Хотя и так понятно: давно. Рудольф успел взглянуть на часы – начало пятого.

– Подайте ему чего-нибудь горячительного, шерри, например, извинитесь. Скажите, я уже иду. Он в гостиной?

– Нет, в кабинете покойного графа. Простите, в вашем кабинете, ваше сиятельство.

Высокий голос спира резал слух. Или это еще не выветрилось действие неведомой плесени-гриба? Бред, конечно, никто в дрова ничего не подмешивал. Да и как, специально вырастил ядовитую породу? И уж тем более мать, при всей нелюбви к покойному мужу, не пошла бы на убийство. Она слишком правильная, гордая, терпела бы, но не замарала рук.

– Хорошо, ступай!

Рудольф взмахом руки отпустил слугу, прошел в ванную комнату и бегло оценил свой внешний вид: бледный, но уже без прежних кругов под глазами. Все же сон – лучший целитель.

Нейл Шафрон не спеша, как и полагалось человеку его солидного возраста, поднялся с кресла. Кожаный портфель с бумагами остался лежать на столе – коричневое пятно на темно-синем сукне.

Прежде Рудольф бывал в отцовском кабинете всего пару раз: в первый, когда отец отдал его в колледж, и во второй, когда заезжал попрощаться перед заграничным турне. Помнится, Фердинанд тогда ворчал: «Хватит с тебя образования, пора послужить родине!» Откуда ж ему было знать, что именно этим Рудольф и занимался последние пять лет. Для всех он баловень судьбы, получил королевскую стипендию и отправился перенимать знания лучших человеческих университетов. Рудольф действительно числился вольнослушателем в нескольких, изредка посещал лекции, но самые важные дела вел на балах, за карточным столом и в постели. И ведь никто ничего не заподозрил! Рудольф был вхож даже в дом браунвергского канцлера.

Стряхнув с себя воспоминания, словно прошлогодний снег, Рудольф протянул Нейлу руку:

– Рад видеть вас в добром здравии, исл Шафрон!

– Я тоже, я тоже, палаэр Рудольф. Жаль, что при таких обстоятельствах!

Поверенный с сожалением покачал головой и пожевал губы. Несмотря на возраст, рукопожатие его было твердым.

– Полагаю, – он кивнул на свой кожаный портфель, – мы быстро закончим. Дела вашего покойного отца были в порядке.

– От чего он умер?

– Сердечный приступ. Старость, знаете ли, не радость, успеваешь обзавестись целой россыпью болезней. Меня, к примеру, все чаще подводит спина.