Огневица - стр. 34

Подруга тоже задумалась, а потом расхохоталась пуще прежнего.

- А ты скажи ему, что откупится за тебя подруга. Что глазами хлопаешь? Мне за радость! Так и говори, мол, Звана придет, красавица, каких мало, – и снова смеется.

- Бесстыдница, – Нельга прыснула. – Как так-то? Ты ж его не знаешь совсем.

- Дурка. Жизнь короткая и что там после яви неведомо. Чай, никто не вертался с иного свету. Тут надо жить, любиться, радоваться. Детей зачинать. Кто знает, сколь нам дадено? Вон муж мой молодой был, здоровый, а в один миг ушёл. Оступился на Дурной-то тропе и сгинул в Мологе, – Званкины серые глаза затуманились печалью, подернулись горем давним.

- Званочка, ну что ты… – Нельга бросилась подругу обнять, а та грусть стряхнула и вновь засияла.

- Идем нето. Я за льном. Вон, глянь, рубаха опять тесна стала, – Званка распахнула зипун. – И куда растет? А и на радость! Парни такого не пропускают. Чего встала? Идем, говорю.

Звана пошла меж торговых рядов, а Нельга поулыбалась и отправилась догонять подругу. На торгу повеселились: льна купили белого, угостились пряниками. Нельга и думать забыла о Некрасе.

Днем работа одолела: травы тереть, по холщовым мешочкам прятать, за холопами следить, мешать старый мед. Богша работал исправно, ему Нельга верила, как самой себе, но к травам не допускала – помнила завет отца и секретами Лутаковскими не делилась.

Ночью уже, так и не дождавшись Тихомира, улеглась на лавку, накинула душистую теплую шкуру и провалилась в сон.

- Смотри, медовая, вон там, видишь? Новый Град. И домина волховская, –Квит обнимал за плечи, указывал рукой на огромадное городище.

Нельга глаз не могла отвести от красных крыш, больших домин. Народ кругом толпами и весь нарядный, будто праздник великий. Девушки с золотыми очельями, парни в вышитых тонких рубахах. А торг-то, торг! Сколько глазу видно – ряды, ряды, ряды…

- А Молог вон там, – Некрасов глубокий голос пробирался под кожу, звенел в голове тревожно и волнительно.

Она оглянулась на реку и увидела чудное, страшное. Воды темные кровавой пеленой шли. Муть, мощь и волны.

- Некрас, а река-то…Глянь!

А тот промолчал, прижался горячим жадным ртом к ее губам, задушил жарким поцелуем. Нельга затрепыхалась, забилась в его руках.

- Пусти! Пусти, постылый!

- Никогда не отпущу. Моя будешь! – пламенем окатил его взгляд темный.

Нельга подскочила на лавке, затряслась листом осиновым, уже понимая – сон недобрый. Так и вышло.

- Нельга! Нельга! – Новицу внесло в чистую гридницу, залитую ярким утренним солнышком. – Тишку твоего поколотили. Вечор, опосля посиделок парнячьих.