Огненная проповедь - стр. 36
Память о бесчисленных ночах, когда мы переговаривались со своих кроватей и шепотом рассказывали друг другу истории, так же как днем обменивались сокровищами на берегу реки. Лежа в темноте, я слушала под приглушенный стук дождя по соломенной крыше историю Зака о том, как соседские быки чуть не напали на него, когда он решил сократить путь к колодцу, и ему пришлось влезть на дерево, чтобы его не затоптали. В свою очередь я рассказывала, как другие дети мастерили качели на ветке дуба в школьном дворе, а я наблюдала за ними из-за стены, которую нам никогда не разрешалось пересекать.
– У нас есть свои качели, – сказал он тогда.
Это правда, хотя их нельзя было назвать настоящими качелями. Просто мы нашли место, чуть выше по течению реки, где ивы спускались к самой воде. Ухватившись покрепче за ветви, можно было качаться над волнами. В жаркие дни мы даже соревновались, кто сможет качнуться дальше, и затем, ликуя, падали в реку.
Хранила я и более свежие воспоминания, уже из поселения. Вечера, когда сидела перед маленьким камином и читала книги Алисы с рецептами или сборники песен, представляя себе, как и она когда-то сидела на этом же месте и делала свои записи.
И совсем позднее: тепло монеты из маминой руки, когда она вложила ее в мою ладонь, пытаясь предупредить насчет Зака. Возможно, для дорогих воспоминаний и маловато – ведь это даже не прикосновение, а всего лишь согретая ее рукой монетка. Но это единственное, что у меня осталось в память о ней за последние несколько лет, и этот момент принадлежал только мне.
Теперь бесстрастный взгляд Исповедницы методично перебирал все мои сокровенные воспоминания, и они были для нее чем-то вроде беспорядка в ящике, где она рылась в надежде отыскать нечто ценное. Всякий раз продвигаясь дальше в глубины моего сознания, она оставляла в моей голове хаос, и приходилось заново собирать и аккуратно складывать дорогие сердцу моменты жизни. Затем Исповедница вставала и уходила, забирая карту с собой. Я знала, что должна радоваться тому, что сумела скрыть от нее Остров. Но пока я его прятала, оставляла уязвимым многое другое, и ей удавалось туда проникнуть. Она просто выхватывала мои воспоминания и обрывки прежней жизни, перетряхивала и отбрасывала в сторону. И хотя для нее это представлялось незначительным, она умудрялась запятнать всё, чего коснулась. После каждого посещения Исповедницы я чувствовала, что нетронутых воспоминаний у меня остается все меньше и меньше.
На следующий день пришел Зак. Его визиты теперь стали реже, а когда он приходил, то обычно избегал смотреть мне в глаза. Он почти не разговаривал, нервно теребил ключи и на большинство вопросов отвечал лишь пожатием плеч.