Оглянуться назад - стр. 47

– Хорошо. Мы едем в Китай.

Перед отъездом Кабрера заглянули в Медельин попрощаться с дедушкой и бабушкой. Все родственники сходились во мнении, что Фаусто и Лус Элена спятили: чего они забыли в этом Китае? Фаусто предупредил: ни в коем случае, ни одной живой душе нельзя говорить, что они уехали в коммунистическую страну. «А если спросят?» – поинтересовалась бабушка. «Скажите, что мы в Европе, – предложил Фаусто. – Точно! Можно говорить, что меня позвали преподавать во Франции». С этими словами он вытащил из портфеля новенький паспорт и с гордостью предъявил тестю с тещей. Посреди страницы красовалась не допускающая возражений печать, четко гласившая, что документ является действительным во всех государствах мира, кроме социалистических. «Тут кое-чего не хватает, – сказал Фаусто. – Догадываетесь – чего? Китайской визы! А знаете, почему ее нет? Потому что у Колумбии нет с Китаем дипломатических отношений. Это я и пытаюсь вам втолковать. Мы не просто едем за тридевять земель, мы едем в запретный мир. Китай, как ни посмотри, – вражеская страна».

Семейство Кабрера вылетело из Боготы в Санто-Доминго, из Санто-Доминго – в Лиссабон, из Лиссабона – в Париж. Для Серхио с Марианеллой все было в новинку, каждая пересадка превращалась в необычайное приключение. Раньше они никогда не выезжали из Колумбии, а теперь им за пару дней предстояло пересечь океан и побывать в трех разных странах. По дороге они увлеченно рисовали карту маршрута. Фаусто получил точные указания: в Париже он должен явиться в китайское новостное агентство «Синьхуа», и там ему сообщат детали дальнейшего пути до Пекина. Два дня они гуляли по Парижу, изображая туристов. Серхио словно попал в мир из книг, читанных во Французском лицее, но атмосфера конспирации придавала встрече с Парижем дополнительную остроту. Семья обрела новую жизнь. Лус Элена совершенно преобразилась вдали от Боготы и от всего, что в Боготе угрожало ее браку. Фаусто свободно говорил по-французски, все время рассказывал истории из своей здешней жизни в 30-е годы, и Серхио тоже вдруг обнаружил, что может непринужденно общаться с людьми, и недавнее прошлое никак не мешает ему. Здесь ему не обязательно быть сбитым с толку подростком, двоечником, трудным ребенком, разочарованием родителей. Здесь можно стать кем-то новым.

Агентство «Синьхуа» занимало тесную контору недалеко от Елисейских Полей. Принявший их корреспондент, человек с безупречными манерами и безупречным французским, усадил их за низкий столик и угостил зеленым чаем. Неспешно провел полную церемонию: промыл заварку в чайнике, нагрел чашки горячей водой, которую затем вылил, подал каждому его порцию обеими руками, и все это в абсолютном молчании. Серхио тем временем фотографировал процесс. Отец забыл фотоаппарат в Боготе, и теперь Серхио своим пластиковым кодаком запечатлевал их путешествие. Он уже успел снять Эйфелеву башню и Триумфальную арку, а внутри арки, по заданию матери, – выбитое имя Франсиско де Миранды, венесуэльца, который сражался сначала за независимость США, потом за независимость Венесуэлы и в промежутке между двумя войнами еще успел послужить делу Французской революции. Серхио документировал все на их пути, в том числе чайную церемонию. Корреспондент принадлежал к типу людей, которых Серхио со временем научился распознавать: получивший образование в Париже китайский буржуа, ставший коммунистом, но так и не утративший буржуазных повадок, некоторой чувствительности и превосходного умения вести беседу.