Офисное кресло и вуду-жаба - стр. 21

– Ты чего так долго? – спросил Цыган и сделал к нему шаг, увлекая за собой девушек. – Мы тут тебя уже заждались… Познакомься. Настя и Оля.

Девушки заулыбались Крылову. Одна сказала удивлённо:

– Ой! Кажется, у вас кровь на щеке.

Вторая повернула голову к Цыгану и произнесла с сожалением, продолжая прерванный разговор:

– Обидно, что нам в этом квесте не удалось спасти малыша.

– Зато перед вами теперь мы – два малыша и оба мужского пола. И вы можете спасти нас, – сказал Цыган, притягивая девушек к себе.

Те многозначительно захохотали.

****

Название спектакля прекрасно отражало суть происходящего на сцене.

А на сцене шёл водевиль – самый излюбленный в России первой половины ХIХ века жанр с незамысловатым сюжетом, с романсами и куплетами, лихо закрученной интригой и танцами между действиями.

Рассказ шёл о сватовстве молодого человека, готового влюбляться с полуслова и полувзгляда в каждую привлекательную молодую девицу. И не просто влюбляться – а ещё тут же готового жениться на оной. Молодых девиц в спектакле было три, а ещё в сюжете присутствовали две дамы – матери девушек и богатый коннозаводчик – отец молодого человека. Героям приходилось выбирать между правдой и ложью, подлостью и благородством и решать вопрос о цене любви и денег. А уж там, где заходит речь о богатстве, у некоторых матерей, да и отцов тоже, применимы все хитрости и уловки, какие только существуют на свете.

Крылов встретился с дочерью кадровички Елены Михайловны у метро. Девушку звали Ирина. Выглядела она прекрасно – хорошенькая, изящная и со вкусом одетая. Крылов преподнёс ей розу в знак уважения. До театра дошли быстро: он уверенно вёл девушку за собой в уличной толпе, та ему что-то пыталась говорить в спину. В буфете она опять всё порывалась ему что-то рассказать в подробностях, но было тесно от зрителей, шумно и неловко разговаривать. Крылов слушал Ирину и вежливо улыбался.

Публика в зале состояла в основном из женщин зрелого возраста, которые, рассаживаясь дружными компаниями, занимали чуть ли не половину ряда. Что компании этих «театральных дам» состояли сплошь из подруг и знакомых, Крылов убедился сразу, в начале спектакля. Не успела на сцену между танцующим кордебалетом выбежать одна из главных героинь, как дамы зашуршали пакетиками, угощая друг друга принесёнными из дома явствами. Шуршали они громко. И так же громко переговаривались, расхваливая своё угощение.

– Я слышала, что в Петербурге ценится скромность. Интересно: кем и как дорого? – говорила юная героиня на сцене.

– Маш, попробуй моих котлеточек, – бубнила за спиной Крылова театральная дама своей подруге. – И передай Юле.