Офицеры и джентльмены - стр. 58
– Мое сердце здесь ни при чем. Я католик, а католикам нельзя жениться вторично. Сама ведь знаешь.
– Вот оно что. Значит, ты до сих пор принципов придерживаешься?
– Придерживаюсь. Жестче, чем прежде.
– Бедняжка Гай, вот влип. Денежки утекли, жена ушла, короче, полный крах. В старые времена родственники сказали бы, что я тебе жизнь сломала.
– И были бы недалеки от истины.
– Гай, а много у тебя было хорошеньких женщин?
– Не много и не слишком хорошеньких.
– Ну, значит, будут. Лично займусь. Подыщу тебе настоящую куколку, вот увидишь.
Еще Вирджиния спросила об отце:
– Знаешь, мне одна мысль покоя не дает. Как твой отец наше расставание воспринял? Он всегда был такой душка.
– Папа сказал только: «Бедный Гай, какая дрянь его окрутила».
– Что, так и выразился – «дрянь»? Нет, это никуда не годится. Обидно, честное слово.
Через минуту мистер Краучбек был забыт.
– Но ты же чем-то занимался? Не может быть, чтобы за целых восемь лет ты ничего не сделал.
А ведь Гай действительно ничего не сделал. Рассказать было не о чем. Он вернулся из Кении в Санта-Дульчину и по инерции попытался продолжить трудиться на земле, в частности занялся виноградарством. Он подрезал строптивые лозы, внедрял новый французский пресс, для которого требовалось сортировать гроздья. Сборщики винограда сортировать не хотели. Вино, производимое в Санта-Дульчине, имело вкус дивный, но неизменно скисало при транспортировке, даже непродолжительной. Гай подошел к процессу бутилирования с научной точки зрения. И потерпел фиаско.
Гай взялся за перо. Первые две главы романа написал на одном дыхании, дальше дело застопорилось.
Один Гаев приятель вздумал открыть туристическое агентство. Гай вложил в эту затею энное количество денег и немало сил. Предполагалось, что агентство будет обеспечивать туристам обслуживание по высшему разряду, а наиболее достойным открывать нехоженые районы и двери древних палаццо, для простых смертных запертые. Но грянул абиссинский кризис, и поток туристов, как наиболее, так и наименее достойных, иссяк.
– Абсолютно ничего, – вздохнул Гай.
– Бедняжечка, – пропела Вирджиния. – Мне так тебя жалко, просто до слез. Ни работы, ни денег, женщины по праздникам, да и те дурнушки. Ну да ты по крайней мере не облысел. Томми вот лыс, как мяч. Я, когда увидела его, чуть в обморок не упала. А еще ты стройный, прямо юноша. Огастас, к примеру, растолстел до неприличия.
– Какой еще Огастас?
– Ты не знаешь – мы в свое время с Огастасом не общались. Он был после Томми. Только не подумай: я за него не выходила. Потому что он уже тогда начал набирать вес.