Одно солнце на всех - стр. 17
В то время о котором идёт речь, я в самом деле считала тогда это место чем-то вроде тюрьмы, которая застит свет моих необузданных мечтаний, перекрывает воздух свободы и мешает выйти на широкую, праздничную дорогу насыщенной, взрослой жизни. Я мечтала уехать далеко-далеко… И зажить своей невозможно пленительной, настоящей жизнью.
Брат, разумеется, был посвящён в это до мельчайших подробностей, поскольку с раннего детства был тайным поверенным почти всех моих секретов. Помню, как жаловалась ему на отсутствие подруг, даже не подозревая, что самый искренний, честный и преданный друг всегда был рядом со мной.
В тот вечер мы бродили в капонирах час или около того, и перед самым уходом, не сговариваясь, поднялись на самый дальний холм. И замерли в немом изумлении от открывшейся перед нами, изумительной картины. Огромное, предзакатное солнце лило мягкое, ласковое золото своих прощальных лучей на рапсовое поле, сливаясь с ним у горизонта в заключительном, бархатно-жёлтом поцелуе. В самом низу, под нами, зрелая, густо-зелёная трава шёлковой волной укрывала от вечерней прохлады богатейшее, полевое многоцветье. И на самой границе между этим оранжевым и разноцветно-зелёным беспредельем паслась тёмно-коричневая лошадь с длинноногим жеребёнком, невозмутимо прядая ушами и неспешно пощипывая траву. Они стояли в лучах заходящего солнца, окутанные тончайшей, золотистой дымкой словно ореолом.
Картина эта была столь неописуема прекрасна, что я помню, как у меня захватило дух. Мне даже кажется, что какое-то время мне было трудно дышать. Вот именно от созерцания подобной красоты, рождаются величайшие произведения искусства. Мне не терпелось тогда сказать что-то подобное, но у меня не нашлось слов. Я помню, что в какой-то момент мне вдруг захотелось заплакать…
Брат стоял неподвижно и молча. И хотя он с самого детства был человеком малоразговорчивым и совсем не сентиментальным, я лучше всех знала, что мы одинаково сильно переживаем это.
Жара отступила и здесь на вершине совсем небольшого холма, под которым струились, как растрёпанные косы деревенской красавицы травянистые пряди, нас приобнимал за плечи и обдувал лица свежий ветерок, напоённый ароматом полевых цветов, душистого сена и яблок. Это был запах, который я до самой последней нотки помню до сих пор.
Так же как и эту волшебную картину: желтое поле, зелёный луг, а на границе между ними стоит изумительной красоты лошадь со смешным своим жеребёнком освещённые багряными солнечными лучами, а над всем этим разносится упоительный, яблочно-медовый аромат…