Одно солнце на всех - стр. 19
А есть то, что помнится так, словно происходило с тобой вчера. Не взирая на то, что минуло с тех пор более двадцати лет…
Та давняя моя история с Любой – как раз из таких.
В то время, в самом конце девяностых, мне было девятнадцать лет и я был только что отчислен из института. Нельзя сказать, чтобы этот факт так уж сильно расстраивал меня. В аграрный я поступил, не чувствуя ни к землепользованию, ни к сельскому хозяйству никакого интереса или призвания. Произошло это под не очевидным давлением родителей, в частности отца, который благополучно окончил его в своё время.
Мне же, по большому счёту, было всё равно.
Думаю, данное обстоятельство определённым образом характеризует меня. Вернее то, что я собой представлял в то смутное время. Говоря откровенно, мне даже было лень спорить с предками. Ведь это значило бы обосновывать свою позицию, выдвигать контраргументы. Надо ли пояснять, что ни того, ни другого у меня не было и близко?
С гораздо большим удовольствием я вообще бы никуда не пошёл, но данный вариант, хоть и весьма для меня желанный, был попросту неприемлем. В моей добропорядочной, благополучной семье просто бы не поняли и никогда бы не допустили подобного. Да и во всём нашем обозримом и не очень окружении тоже. Как это молодой, здоровый парень нигде не учится и не работает?! Я смотрю сейчас на своих двух взрослых детей и понимаю, что и в наше время в этом отношении, пожалуй, мало что изменилось.
Так вот, я очень быстро понял, что ошибся. Это было не моё, от слова «совсем». На лекциях мне было не просто скучно, мне было тоскливо до такой степени, что иногда нестерпимо хотелось завыть. Может, конечно, я и не специально завалил первую же сессию, но скажем так, не сильно препятствовал этому, хоть и понимал, что теперь моим родителям снова придётся думать, куда меня девать, как минимум, до следующих вступительных экзаменов, но только уже, разумеется, в другой вуз.
После того как меня отчислили, я устроился сторожем на склад, расположенный на самой окраине города, в промзоне. Работа моя была совсем несложная и заключалась, в основном в том, чтобы с шести вечера до шести утра находиться на своём рабочем месте в маленькой каптёрке, да пару раз за ночь делать небольшой обход территории. Я слушал радио, довольно много читал, листал старую, потрёпанную подшивку «Крокодила» за 198 какой-то год или смотрел телевизор, где работал только один канал до тех пор, пока диктор не желал спокойной ночи. Причём слово «смотрел», я употребляю здесь в самом, что ни на есть, буквальном смысле. У чёрно-белого телека попросту не работал звук.