Однажды темной зимней ночью… - стр. 13
– Ну, тогда кто бы это ни был, – продолжил Мортон. – Если поймаю их…
Мальчишка все таращился на него, кусая губу. Наконец, словно Мортон упустил какой-то шанс, он отвернулся, прошел по подъездной дорожке, вперив глаза в землю, а за последним рядом тисов бросился наутек.
Мортон наблюдал за мальчишкой, пока тот не захлопнул ворота и не исчез из вида на дороге. Потом, задрожав, Мортон повернул к дому. Теперь, когда спешки не было, он почувствовал металлический запах снега. Возможно, оставаться здесь глупо; наверняка комната в «Лебеде» была бы веселее… Но это означало бы поражение. Мортон вернулся в гостиную, хлопая себя руками, пытаясь согреться, и опустился на колени перед камином, чтобы развести огонь. Голова болела, руки окоченели, Мортон долго возился со спичками и обрывками газет, прежде чем огонь занялся. Он без сил опустился на диван. Похоже, у него начиналась какая-то болезнь: ни есть, ни пить не хотелось, хотя, взглянув на часы, Мортон выяснил, что долго спал, потому что давно перевалило за полдень.
За окном пролетела одинокая снежинка, бледная на фоне серого неба. Мортон захлопал глазами, гадая, не шалит ли зрение, но вот мелькнула еще одна, потом еще, и вот уже вихрящаяся пелена скрыла низкие облака. Понемногу Мортон расслабился. Так уютно сидеть у огня, потрескивающего в камине, пока на улице бушует неслышная тебе буря. Мортон впал в какой-то транс, наблюдая за белым танцем метели, за тем, как клубятся за окнами почти материальные фигуры. На этот раз – вероятно, потому, что на улице было холоднее, чем прежде, – стон и ропот тепла, растекающегося по комнате, звучали громче и отчетливее. Скрипели петли, по половицам стучало нечто, очень похожее на шаги, скрипело кресло… Мортон машинально повернул голову, хотя знал, что в кресле никого не окажется.
На столе стояли шахматы.
В ушах загудело. Мортон сделал судорожный вдох. У него, конечно же, галлюцинации, но нет, фигуры совершенно явственно стояли на доске: вот слон со сколом на шее, появившимся, когда Мортон слишком небрежно засунул его в коробку. Вон четыре пешки, стоящие не на месте: две белые, две черные. Кто-то старательно расставил фигуры и сделал очередной ход. Кто-то, побывавший в доме. Кто-то, но не служанка, не ее сын и не садовник.
А ведь когда Мортон опустился на колени, чтобы развести огонь, доски с фигурами не было.
Мортон сидел словно окаменев. Хотелось зарыдать или выбежать из комнаты, но ни то, ни другое не получалось. Долгую, ужасную секунду он думал, что не шевельнется никогда. Потом наконец ощутил прилив гнева, достаточно сильный, чтобы прогнать парализовавший его страх. Мортон бросился к доске, дрожащими руками сгреб фигуры в ящик, нагнулся за укатившейся на пол пешкой. На коленях доползши до камина, он бросил в огонь ящик со всем его содержимым. Под новым весом пламя пригнулось, и испугавшийся Мортон потянулся за кочергой. Но вот оно взметнулось снова, заплясало вокруг ящика, впиваясь в углы и лежащие сверху фигуры. Темные короны, башни, лошадиные головы замелькали на фоне красно-золотого зарева. Потом фигуры окутало пламя, их силуэты исчезли, гостиную заполнил мерцающий свет от камина. Радость победы захлестнула Мортона. Тяжело дыша, он опустился на диван, потом посмотрел в угол, и у него перехватило дыхание.