Однажды мы придем за тобой - стр. 39

– …но если тебя не устраивает мое предложение, можешь вернуться домой, – продолжила Нинель. – Между прочим, у тебя послезавтра важное мероприятие, о котором тебе еще не говорили: маман хочет познакомить тебя с твоим будущим мужем. Хороший мальчик, недавно закончил Национальную школу администрации, а сейчас уже исполнительный директор БНП.

У меня в душе все похолодело… не то чтобы это стало для меня сюрпризом, наоборот: маман никогда не скрывала своих планов в этом отношении. Она прямо говорила, что подберет мне лучшего мужа во Франции.

Выходит, подобрала.

Я бросилась к Нинель, буквально схватив ее в охапку и, кажется, даже немного удивив.

– Не покидай меня, diabolique est mon ange! – воскликнула я с жаром. – С тобой я пойду куда угодно, хоть на край света, хоть к иным мирам. И не боюсь я никаких трудностей. Если ты пришла из ада, возьми меня туда, но не бросай в моем кромешном раю…

Нинель отстранилась, лукаво посмотрела на меня и неожиданно щелкнула по кончику носа.

– Люблю начитанных, у них речь богаче, – сказала она. – Ну чего ты такая пугливая? Я больше не сон, я с тобой и никуда не денусь. Я возьму тебя с собой в мой мир, и это не ад, несмотря на мою фамилию. В аду не бывает так холодно…

После вечерней игры, когда я уходил с поля, тренер остановил меня и велел зайти к кабану. Кабан – это сокращение от «кацин бриют нефеш», офицер душевного здоровья, или, попросту говоря, штатный психолог. Поскольку мой интернат организационно включен в структуру ГАДНА[25], преподаватели у нас сплошь военные, хотя все уже отставники. Вообще-то меня бы с руками оторвал любой футбольный клуб, вплоть до «Макаби», но я пошел сюда. Это было компромиссом между мной и отцом, поскольку в любом другом месте я получил бы освобождение от призыва. А мне хотелось служить в армии столь же сильно, как мой отец этого не хотел.

Отца можно понять – он кадровый военный, участник боевых действий… то есть, конечно, не боевых действий, а контртеррористических операций. В последнюю войну за территории (которой как бы не было, поскольку мы потерпели поражение… которого тоже как бы не было, ну, в общем, это политика, а мне политика до лампочки) его катер утопили два штурмовика соседей. Сам отец проболтался в море двое суток, пока его не подобрал турецкий сухогруз, после чего лежал с пневмонией и осложнениями в госпитале. Потом комиссия сочла его негодным для прохождения дальнейшей службы и списала на берег, с почестями и солидной пенсией. С тех пор отец ненавидит все, что летает выше десяти метров от земли, – от чаек до спутников.