Однажды и навсегда - стр. 6

Она вернулась на место, высморкалась в большой клетчатый мужской платок, усмехнулась:

– Так чего будем делать, Фадеева?

– Хочу в больницу, – пожала Арина плечами. – А там все решим.

– Тебе видней, – кивнула Муля. – Решила так решила. Рельсу бревном не перешибешь. – Она помолчала, подняла глаза на Арину. – А как поступим с Галушкиным? Он же втюханный в тебя. Два года вокруг увивается.

Арина молчала, глядя на нее то ли прямо в лоб, то ли совсем мимо.

– Он готов повиниться. Ждет на улице. Это вариант, Фадеева. Далеко хлопец попрет. Хоть и дубарь, а попрет! Гля какой! Детдомовец, а «жигуля» сумел прикупить.

– Нет, – покрутила головой Арина. – Никого не хочу. Договоритесь в госпитале, чтоб меня пустили.

– Ладно, иди, – махнула на нее рукой Муля. И вдогонку посоветовала: – Хоть разузнай, кто он и с чем его едят. Про отца с матерью спроси. А то вляпаешься, как корова в собственную лепеху.

Арина вышла из главного корпуса интерната и тут же увидела во дворе Костю Галушкина. Он стоял возле подержанных «Жигулей» с видом победителя. При появлении Фадеевой захлопнул дверцу, направился к ней.

– Фадей!

Арина остановилась.

– Ты чё?.. Серьезно, что ли, обиделась? – спросил Костя, крутя в пальцах ключи от машины. – Ну ладно, извини. Чего меж пацанами не бывает?

– У тебя все?

– А чё еще? Ну, хочешь, я с этим козырьком перетрусь, разъясню про свое отношение к тебе.

– Уже разъяснил.

– Не, ну правда. – Галушкин остановил Арину. – Разве меж нами ничего не было?

– Не помню.

– А я помню. Давай, Фадей, не будем быковать. Я вон тачку себе купил… в должок, правда. Но все одно моя. Хочешь, подкину?

– Подкинь кого-нибудь другого. Такие найдутся.

– Слышь… Ну, чё ты?

– Отвали, Галушкин. В упор тебя не вижу, и не подходи больше. Салют!

Арина обошла его, двинулась к воротам. Костя шагнул было следом, но остановился, со зла и обиды крутанулся на месте, вернулся к «Жигулям» и врубил на полную мощь модную песенку:

Вне зоны доступа, Мы стали толстыми, Все рожи постные, Но мы упорствуем!..

…Как это бывает в районных больницах, главный врач, идущий впереди Арины, оказался махоньким, сухеньким, больше похожим на учетчика, чем на кудесника доктора. Единственное, что вызывало уважение, белый накрахмаленный халат, из-под которого выглядывали майорские погоны. Идущие навстречу посетители и врачи почтительно кланялись главврачу.

Сережа в палате был не один. Возле койки сидел майор – жилистый и какой-то нервный, готовый сопротивляться всему и всем.

Доктор, войдя в палату, довольно уверенно спросил:

– Долго еще?

– А что, пора? – вскинул майор острый взгляд.