Одна судьба на двоих - стр. 28
– Сэмми! Ответь на звонок! – торопит Райли.
Нажать на зелёную кнопочку получается не сразу. Дрожащими руками подношу трубку к уху.
– Всё плохо? – не своим голосом выдавливаю я. – Скажите сразу, доктор Миддлтон, не томите!
– Добрый день, Саманта, – голос бодрый и немного смущенный, – простите за беспокойство. Нет-нет, у мистера Хейла всё замечательно. Он делает большие успехи. Я звоню по другому поводу и по многочисленным просьбам пациентов.
– Да?
– Я присоединяюсь к их горячей просьбе устроить небольшой музыкальный вечер у нас в санатории. Всего три-четыре песни. Вас это не обременит?
– Нет, что вы! Буду очень рада!
– Когда вам удобно?
– То есть… это мой сольный концерт?
– Именно так.
Мой первый сольный концерт!.. В санатории, где проходит курс реабилитации мой отец! Наверняка кто-то из пациентов услышал, как я пою, и доложил доктору Миддлтону о нарушении режима. Неловко получилось.
– В пятницу у меня последний экзамен, – говорю я. – К сожалению, раньше не смогу. Тогда и устроим небольшой концерт. Вам подходит эта дата?
Доктор Миддлтон рассыпается в благодарностях, а я расслабленно выдыхаю. Руки дрожат до сих пор, сердце колотится. Всё вроде бы хорошо, но дурное предчувствие помимо воли заползает в душу и прочно поселяется там…
ГЛАВА 7. Сэмпсон
Ветер поскрипывает в ветвях деревьев, солнце катится к западу, по шоссе громадной бесформенной массой ползёт тень далёкого облака. Невдалеке визжит бензопила. У подножья старого дуба ярко-красным пятном выделяются розы. Хизер регулярно приходит сюда, приносит цветы.
Два года назад здесь погиб мой отец.
На асфальте, в траве и даже на дубовых ветвях мне чудится его кровь, но я знаю, что на самом деле её давно смыло ливнями.
В глазах жжёт, будто раскалённого песка в лицо сыпнули. Ладонь стискивает рукоять дубинки. С трудом сдерживаюсь. Искромсать каждый куст в радиусе нескольких миль и разбить лоб о дерево – полное днище, но я способен и на худшее. Всё бы отдал за то, чтобы у Райли снова был отец, а у Хизер – муж. Если бы можно было воскрешать мёртвых, он был бы сейчас с ними.
За эти два года я стал отличным актёром. Научился притворяться, будто смирился с потерей. Будто в принципе не способен что-либо принимать близко к сердцу. Будто живу без чёртовой чёрной дыры в груди, всасывающей в себя всю боль и скорбь мира.
«Мгновенная карма», – сказал Логан.
«Николсон получил по заслугам», – говорили все.
«Мы должны жить дальше ради друг друга», – успокаивала Хизер.
Как жить дальше, если вместе с ним убили и меня?
Николсон… Я должен принять тот факт, что старый пьяница в больном бреду подстрелил офицера полиции из допотопного дробовика?