Одна на миллион - стр. 5
А ещё Анатолий оказался женат. И вот это стало для меня большим сюрпризом. Ведь он маму на руках носил, осыпал дорогими подарками и буквально жил в нашем доме в Геологах. Я к нему даже успела привязаться, почти как к родному, хоть и посмеивалась над ним.
А тут вдруг всплыл весь набор: жена, дети. Точнее, сын, лет на несколько меня старше. Примчались вскоре после похорон ко мне вдвоём, он и его мать, крикливая, истеричная тётка. Требовали какие-то деньги (совершенно нереальную сумму), называли маму мошенницей и грозились судом.
Еле вытолкала обезумевшую вдову и этого напыщенного болвана за дверь. В другой раз я бы, пожалуй, и с лестницы могла их спустить, но тогда едва находила в себе силы просто дышать.
***
Мама всегда, сколько помню, называла отца скрягой. Не часто она его упоминала, но если уж – то только так.
К отцу я не питаю тёплых чувств, но, справедливости ради, стоит сказать, что не такой уж он и скряга. Когда они развелись двенадцать лет назад, он оставил маме новый дом в Геологах, на берегу залива, где мы с ней и жили. Пять комнат на двоих, небольшой садик перед домом, просторный гараж. Не дворец, конечно, но всё же... Не всякий бы так расщедрился, увидев воочию жену в постели с другим.
К тому же, это сейчас отец – владелец заводов-газет-пароходов (тут я немного утрирую, во всяком случае, насчёт пароходов, однако он и правда в последнее время очень неплохо развернулся), а тогда у него дела шли далеко не так бодро. Тогда он только начал расширять свой бизнес.
Помимо прочего, отец исправно перечислял энную сумму на моё содержание. Правда, мама фыркала: «Жалкие копейки… Нищим на паперти больше подают… Как не стыдно так мелочиться…».
При этом жили мы всё равно на широкую ногу. У мамы всегда находились друзья-мужчины, готовые раскошелиться на любую её, а заодно и мою, прихоть.
«Учись, девочка моя, – повторяла мама, – пользоваться своей внешностью, и тогда не пропадёшь».
Я и училась – благо живой образец всегда был перед глазами. Тут хочешь не хочешь, а непроизвольно копируешь манеры и походку, перенимаешь интонации, жесты, мимику.
Как губка я впитывала все нюансы и штрихи, повадки и суждения. И ещё в школе, класса с седьмого, начала пожинать плоды маминой науки.
За одну лишь улыбку и ласковый взгляд самые умные мальчишки в классе решали за меня математику и физику. Другие – наперебой приглашали в кафе и в кино.
Не скажу, что волочились прямо все поголовно, но треть – уж точно. И это я ещё не особо старалась. Правда, одноклассницы меня невзлюбили, а некоторые и возненавидели, но мне было, честно говоря, плевать.