Одна на миллион - стр. 2
Однако Марина – единственная, с кем у меня сложились вполне тёплые и даже, можно сказать, дружеские отношения.
Она тоже любит Соболева, – ну а кто его здесь не любит? – но видит в нём только босса, доброго, красивого, весёлого, обаятельного, но всё же только босса. А мужчина в её жизни лишь один – Маринкин жених.
Марина не раз меня выручала. Поначалу подсказывала, что и как надо делать, когда все остальные посмеивались, вступалась за меня, даже когда я откровенно косячила. Ну и я тоже относилась к ней хорошо. Но теперь-то что не так? Меня не было в офисе всего полдня, что могло произойти за это время?
– Марина, что-то случилось? – подойдя к её столу, спросила я прямо. – Я тебя чем-то обидела?
– Не понимаю, о чём ты, – не глядя, ответила она.
– Ну я же вижу.
Я встала перед ней, скрестив на груди руки. Буквально над ней нависла, показывая, что не уйду, пока она не даст объяснения. Она, конечно, не вытерпела.
– Извини, мне сейчас некогда, – пробурчала она. – А тебя ждёт Сергей Иванович.
– То есть ты не хочешь со мной разговаривать?
Она посмотрела мне в глаза, но взгляд мой не выдержала, отвернулась.
– Я не хочу с тобой разговаривать. Извини.
– А причину узнать можно? – надменно поинтересовалась я.
Но надменность тут – всего лишь маска. Поскольку, что уж скрывать, её тон и её слова меня уязвили, вот уж ей я точно ничего плохого не делала. Однако и показывать свою обиду я не собралась. Ещё чего!
Ответить она не успела, ей опять позвонили. Марина с явным облегчением потянулась за трубкой, но я её опередила. Приподняла первая и тут же опустила на рычаг.
– Я не уйду, пока ты не объяснишь, что я тебе такого сделала.
Она посмотрела на меня как на врага и вдруг выдала:
– Не мне. А что – думаю, ты и так знаешь.
Но я не знаю! Я растерялась. Стала судорожно перебирать в памяти все мои косяки, нарочные и нечаянные, но всё это когда себе было! Сейчас-то я уже не такая, я давно ничего плохого не делала, наоборот, стараюсь, постоянно стараюсь, из кожи вон лезу…
Может, какая-то старая моя выходка неожиданно аукнулась? Но ничего такого, чтобы уж из ряда вон, я не делала даже в свои «лучшие» дни.
– Знаешь, Лина, я всегда была на твоей стороне, – произнесла Марина таким тоном, будто я родину предала. – Я понимала, как тебе трудно было привыкнуть и так кардинально поменять свою жизнь. Все в нашем отделе, да и, наверное, во всём офисе, считали тебя высокомерной избалованной мажоркой, без совести, без принципов, которой плевать на чужие чувства. Но Соболев всегда в тебя верил. Он всегда говорил, что ты просто совсем другая, не похожая на нас, вообще ни на кого не похожая. Но, наверное, девчонки оказались правы, и он просто видел в тебе то, что хотел видеть…