Одна на миллион - стр. 20
– Чем планируешь заняться? – и припечатал тяжёлым взглядом, а я даже не поёжилась и глаз не отвела. И прислушалась к себе: никакого страха или даже трепета. Я и правда перестала его бояться. Абсолютно. Преспокойно смотрела в его лицо с массивной челюстью и выступающими вперёд надбровными дугами.
– Не знаю ещё, – пожала я плечами. – Не решила.
– А кто знает? Кто должен за тебя решать? На работу устроиться нет мысли?
– Но я же ничего не умею…
Зря я это сказала. Отец тотчас побагровел.
– Серёжа, подожди, – вклинилась сладкоголосая Вера-примирительница. – Что ты сразу так на неё наседаешь? Дай Линочке освоиться. Она же только приехала.
Отец хотел возразить, но она одарила его такой безмятежной улыбкой, что он, крякнув, заткнулся. Я с любопытством посмотрела на неё. А Вера-то непроста, оказывается. Та ещё манипуляторша. Мой великий и ужасный папа подчиняется ей, как марионетка.
– А давайте выпьем за встречу, за нашу семью, – придумала она. – У меня родился прекрасный тост...
Тут уж отец не вытерпел и раздражённо прервал её:
– Ну какой выпьем, Вера?
– А что такого? – воззрилась она на него, будто и правда не понимает его посыл.
Мне хотелось встрять и пояснить, мол, папочка считает меня алкоголичкой, которой даже понюхать пробку от вина никак нельзя. Но я же решила не выступать и вести себя прилично. И сарказм в эту схему не укладывался. Поэтому я, чтобы не искушать судьбу, встала из-за стола, поблагодарила и вышла вон. Однако не удержалась, остановилась за дверью и прислушалась. Они говорили тихо, половину я не разобрала, но и того, что услышала было достаточно, чтобы всё понять.
Отец ворчал: какой ей пить? Она здесь почему? Потому что там не просыхала. Скатилась на самое дно! Так давайте ещё тут ей нальём, чего уж!
Вера распереживалась: Серёжа! Как можно! У Линочки полтора месяца назад мама умерла! У неё травма! Её надо щадить, а не гнобить и не принижать!
Вот честно, я бы, может, и прониклась к Вере, не будь она такая вся правильная и добренькая. Может, конечно, это я слишком циничная и испорченная, а она нормальная, такая, какими и должны быть люди. Но не верю я в абсолютную доброту и бескорыстие, хоть ты тресни. И в Вере мне чудится сплошное фарисейство.
Ну а отец – он как всегда в своём репертуаре.
10. 10
Неделю с лишним я кое-как выдюжила.
Всего раз выбралась в центр – с девчонками встречалась. И то вернулась к девяти вечера, как скромная школьница, хотя наши звали с собой в клуб.
И мне, честно, хотелось с ними, но я преодолела соблазн: соврала, что болит голова и отправилась домой. Ну не говорить же им, что я теперь практически на бобах, потому что отец урезал моё содержание, это стыдно. Я и так считала каждый рубль и напряжённо прикидывала – хватит или не хватит. С завистью смотрела, как подруги беззаботно брали всё, что цепляло глаз.