Одна из тридцати пяти - стр. 29
– Откуда мне знать, сколько нужно этого порошка на целую бутылку?
– Ты могла убить его, – мужчина вдруг взял меня за руку, и я спасовала – дрогнула и прокусила губу.
Он потянул за порванную на ладони перчатку. Отбросив ее в сторону, Райт рассмотрел ссадину, подул.
– Я говорю правду… боже, что вы делаете?
Он вскинул взгляд.
– А на что это похоже, Джина? – спросил совершенно серьезно. – Явно не пытаю тебя. Или ты считаешь наоборот?
Да, считаю. Это самая жестокая пытка из всех, что он мог придумать. Ни один мужчина не снимал с меня перчаток. Я никогда не чувствовала ничего подобного. Никогда не чувствовала прикосновений, от которых хотелось бежать на край света.
– Милорд, вы…
Он снова подул на мою руку, затем провел по ссадине кончиками пальцев.
– … чего вы хотите?
Его взгляд был слишком красноречив. Чего он хотел? Во-первых, моего полного подчинения, покорности, страха и ужаса. Настоящего преклонения. Во-вторых, меня… целиком и без остатка.
– Запомни, Джина из рода эль-Берссо, – проговорил мужчина, поднимаясь и заставляя меня встать, – больше никаких фокусов. И держись от меня подальше. Запомнила?
Неуверенный кивок.
Райт подвел меня к двери, распахнул ее.
– И хорошего тебе дня, – ехидно произнес он, всучив мне парик и шляпку.
Дверь захлопнулась перед моим носом, и я поняла, что проиграла очередное сражение.
Глава 6
Каждый новый день во дворце начинался одинаково. Сперва на башнях перекрикивалась стража, а на кухнях начиналась суета. Назойливые солнечные лучи неторопливо проникали в нашу с Элиной комнату, а за окном принимался за дело садовник, работая ножницами. Но лишь до поры до времени, ибо с каждым днем процедура пробуждения претенденток усложнялась. Несколько гувернанток и камеристка проникали в нашу обитель, ненавязчиво передвигаясь по комнате, гремя кувшинами, тазами и подносами, и мы уже не были предоставлены сами себе, как раньше. А причиной этому был особый придворный церемониал, соблюдавшийся на протяжении нескольких веков.
– Доброе утро, дамы! – голос леди Ингрэм был сухим и безучастным.
Скажу больше, эта леди была в тысячу раз хуже мадам Жизель, которая хотя бы умела улыбаться.
В обязанности Мэг Ингрэм входило распахивать шторы, впуская ослепляющий свет, поворачиваться к нам и говорить с предельной строгостью:
– Вам надлежит привести себя в порядок и спуститься в столовую комнату к девяти часам.
В это время три горничных замирали кто где и приседали в реверансе, выражая нам почтение.
Элина вскакивала на ноги, чтобы подобрать мне подходящий наряд.
Мне подносили крепкий пряный чай и ломоть горячего хлеба. Пока я ела, две горничные стояли у моей постели и ждали. Когда чашка из прозрачного фарфора пустела, они отгибали край одеяла, наблюдая, как я поднимаюсь и потягиваюсь. Мы все вместе шли в купальню, где я принимала ванну под пристальными взорами девушек. Это была самая отвратительная часть моего утра, если не считать процедуру одевания.