Одиссея. Перевод А.А. Сальникова - стр. 24

Я же с вопросом другим хочу к Нестору вновь обратиться,

Так как из смертных он всех справедливей, честней и мудрее.

[245] Был, говорят, он царём трёх подряд поколений народа.

Образом светлым своим он подобен бессмертному богу!

О мудрый Нестор Нелид! Ты скажи, не скрывая, всю правду:

Как умерщвлён был Атрид Агамемнон пространнодержавный?

Где был тогда Менелай? И какое же средство придумал

[250] Хитрый Эгист, чтобы смог умертвить он того, кто сильнее?

Или ещё не достиг Атрид Аргоса, был на чужбине,

Меж чужаков, и его этим он на убийство отважил?»

Так Телемаху в ответ говорил Нестор, всадник геренский:

«Всё я тебе, милый сын, расскажу откровенно, чтоб знал ты.

[255] Подлинно было всё так, как и сам ты себе уж представил.

Но, если б только застал в доме брата Эгиста живого,

Царь русокудрый Атрид Менелай, возвращаясь из Трои, –

То погребальный курган над убитым никто не возвёл бы:

Хищные птицы и псы растерзали бы тело, без чести,

[260] В поле далёком глухом, за пределами Аргоса; даже

Жёны ахейцев его б не оплакали. Слишком зарвался!

Ведь, когда бились с врагом мы под Троей высокой, в то время

Он в светлом Аргосе был многоконном, и там безопасно

Лестью опутал своей у жены Агамемнона сердце.

[265] Всё же противно сперва Клитемнестре божественной было

Дело постыдное то, дум порочных она не имела.

Да и певец был при ней, тот, которому царь Агамемнон,

В Трою собравшись отплыть, повелел наблюдать за супругой.

Только, как скоро судьба для греха её волю сломила, –

[270] Тут же был сослан певец злым Эгистом на остров пустынный.

Там он и умер и труп его хищные птицы терзали.

Ну а царицу Эгист в дом свой ввёл, одного с ней желая.

Множество бёдер он сжёг на святых алтарях для бессмертных,

Много принёс им даров в храмы: золота, тканей различных, –

[275] Дело большое своё с нежданным окончив успехом.

Мы же с Атридом царём, с Менелаем, скреплённые дружбой,

Плыли дорогой одной, как покинули земли Троады.

Суний священный мы с ним, мыс Афинский, когда проплывали,

Там меткий Феб Аполлон Менелаева кормщика свергнул;

[280] Нежно, без боли стрелой умертвил, подойдя к нему тихо,

Судном бегущим когда правил тот, руль держа рукой крепкой.

Фронтием звали его, Онеторидом, он всех искусней

Мог кораблем управлять, если буря бушует на море.

Хоть торопился домой Менелай, всё же там задержался,

[285] Чтоб погребенью предать друга с честью и полным почётом.

После, как вышел опять Менелай в винно-тёмное море

На глуботрюмных судах, и уже мыс Малеи высокий

Он проходил, – тут ему Зевс пространно гремящий устроил

Гибельный путь: он нагнал сильный ветер ревущий, свистящий;