Одиссея. Древнегреческий эпос в пересказе Сергея Носова - стр. 21
Воля Зевса непреклонна, и Гермес её передал. Надел свои летучие сандалии и был таков. А ты горюй, нимфа Калипсо.
Опечалилась Калипсо, а делать нечего. Знать, глубока тоска Одиссея. Это ж надо так по родине и жене истосковаться, что даже богам захотелось ему помочь!
…Одиссей, ты этого желал, да? Я тебя отпускаю. Построишь плот – обеспечу съестным и попутным ветром. И отправляйся.
Одиссей не поверил. Решил, что тут какой-то подвох. Как это поплыть на утлом плоту одному в открытое море? Уж не смерти ли его захотела?
И тогда нимфа Калипсо не чем-нибудь, а небом, землёй и водами Стикса (страшнее не бывает клятвы) поклялась Одиссею, что нет никакого здесь губительного подвоха.
Я тебя не держу, Одиссей, ты свободен.
В прохладном гроте они вкусили разных яств: пищу для смертных она сама перед ним разложила, ей же, богине, принесли служанки, чем питаются боги – амброзию и нектар – еду и напиток, дающие молодость и бессмертие.
…Просто ты не знаешь, какие тебя ещё ждут невзгоды. Знал бы – навсегда бы остался со мной. Мы бы не старились, нам бы принадлежала вечность. А что Пенелопа? Разве смертная может хоть в чём-то сравниться со мной?
Прекрасная богиня, ты и красотой, и умом превосходишь её, смертную, но как мне объяснить… я сам не знаю…
Хитроумный Одиссей, тебя не зря называют богоподобным. Я бы дала тебе глоток нектара, но поздно теперь, ты сам делаешь выбор. Жаль, что ты забудешь меня – у людей короткая память. А я буду помнить тебя целую вечность, мне не забыть.
И когда сумрак спустился на остров, в дальнем закутке грота всю эту ночь они любили друг друга, богиня и смертный, и было им так, как прежде не было.
Показала ему часть леса, где можно вырубить лучшие стволы для плота. Дала топор.
Четыре дня Одиссей строил плот. Рубил деревья, обтёсывал брёвна, закреплял их по всем законам плотостроения; соорудил палубу, обшил борта досками, поставил мачту, приладил к ней рею, установил руль. Плот его походил на корабль.
Калипсо дала ему полотно, из которого получился прекрасный парус.
Приготовила ему припасов надолго. Два меха брал он с собой – один с вином, другой с пресной водой.
На прощание омыла его в мраморной ванне, поливая водой из кувшина. Дала ему новое платье в дорогу.
А потом Калипсо, стоя на берегу, долго всматривалась в морскую даль, где исчезал парус, как прежде глядел Одиссей в даль моря, тоскуя по своей Итаке.
Посейдон наказывает
Семнадцать дней не знал забот Одиссей, умело управляя рулём: попутный ветер, посланный нимфой Калипсо, помогал ему беспрерывно, а по ночам подсказывала путь никогда не заходящая за окоём Большая Медведица (Калипсо велела держать её по левую руку).