Одиссей. Человек в истории. Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти - стр. 117
Достаточно представить перед южным фасадом Преображенского собора постоянно разрытую большую могилу, частично заполненную гробами, поставленными один на другой, там, где ныне каждое лето проходят тысячи паломников и туристов, чтобы осознать, сколь глубоко отличается наш менталитет от менталитета людей XVI – начала XVII в. Собственно говоря, одной из сверхзадач изучения культов святых в рамках антропологически ориентированной истории и является выявление подобных различий.
Как видим, описанные практики призваны были помочь решению всех жизненно важных проблем человека Древней Руси.
Отношение к изображениям святых в Чехии периода гуситского движения
Л.М. Гаркуша
«… В день августа месяца 17424… некоторые из простого народа… отбросив всякий страх, стали обходить церкви и монастыри, расположенные в городе Праге, и ломать, портить и уничтожать органы и иконы…»425, – так пражанин Лаврентий из Бржезовой426 описывает в своей хронике следующий день после смерти короля Вацлава IV427. Фактически, с этого момента начинается всплеск открытого «иконоборчества» на территории Чешского королевства. Каковы истоки этого феномена, как долго оно продолжалось и было ли оно повсеместным?
В период длительного правления чешского короля и императора Священной Римской империи Карла IV Люксембургского428 Чешское королевство активно развивалось. Именно в период правления Карла IV в Праге появился университет, а также знаменитый Карлов мост, ставший символом города. Перестраивались старые замки, появлялись новые. Строились храмы, богато украшенные иконами, картинами религиозного содержания и скульптурами. Но именно в годы правления Карла IV в Чехии впервые появляются проповедники, критикующие текущее положение дел в современной им Церкви, а также излишнюю пышность убранства храмов. Первым в их ряду чехом по происхождению стал Ян Милич из Кромержижа429 – священник-аскет, проповедовавший на чешском языке. Он обличал стяжательство, симонию, упадок нравов духовенства и даже выдвинул смелую идею секуляризации церковного имущества и требование церковной реформы.
Дело Яна Милича продолжил его ученик и последователь Матей из Янова430. Именно в его трактате «Regulae Veteris et Novi Testamenti»431 впервые открыто прозвучала критика изображений святых, связанная с осуждением культа мощей, который, по убеждению Матея, свидетельствует о полном нравственном падении церкви. Он считал, что исполнение обрядов и следование укоренившимся практикам (таким, как продажа индульгенций и почитание икон святых) в современном ему обществе ценится выше, чем собственно заветы Христа, которые и должны были определять жизнь христианина. Он обвинял духовенство, утверждая, что оно погрязло во лжи, пьянстве и чревоугодии, и настаивал, что переживаемый его современниками церковный раскол – это кара Бога, ниспосланная на христиан для того, чтобы они одумались и путём реформ очистились от пороков