Одинокий. Злой. Мой - стр. 29
— Твои родственники живы? — внезапно спросил Платон.
Моя рука зависла над переключателем.
— Какая тебе разница? — выдавила из себя.
— Я бы мог попытаться их найти.
— Зачем тебе это делать? — спросила с подозрением.
Слабо верится в добрые душевные помыслы того, кто обещал меня убить при первом же знакомстве.
— Мари, — моё имя звучало так странно и так неправильно, но почему-то не захотелось его поправить, — ты мне помогаешь, и взамен я готов помочь тебе. Пока мы не разобрались с твоим Альбеску, — я поежилась от фамилии мучителя, — можем заняться поиском кого-то, кто тебе дорог… если такие вообще остались.
— Но как?
— Я собирался этой ночью съездить в город, к одному знакомому, у него есть связи повсюду. Я мог бы попросить его пробить твоих родственников. Единственное — напиши мне всю информацию о них. Вообще всю, даже самую незначительную. Договорились?
Почему бы и не попробовать. Вряд ли это принесёт какой-то вред. Мою настоящую фамилию он всё равно знает, поэтому скрываться уже бесполезно. Лучше попробовать что-нибудь раскопать. Если Платон, конечно, не обманывает.
Я завороженно кивнула.
Боги, если у него получится…
Даже боялась на секунду поверить в это чудо. Только бы не спугнуть.
— Тогда начинай. — Платон закрыл глаза. — И постарайся не проецировать происходящее на себя. Помни — всё сугубо добровольно и ради благой цели. Поняла?
— Ага…
Всё же я зажмурилась, нажав на рычаг. Пальцы словно окаменели, и мне пришлось силой заставить себя вернуть его в исходное положение.
Платон задышал тяжелее и громче, но если не смотреть на то, как он бьется в агонии, то пытка переносилась значительно легче. Хотя сердце так оглушительно стучало в моей груди, что, казалось, его можно было услышать на другом конце особняка.
— Всё нормально, — хрипло сказал Платон. — Повышай напряжение.
По памяти я ввела требуемые показатели. Они въелись в моё подсознание, и сейчас руки сами выставляли нужные значения.
— Не переживай, — голос Платона звучал успокаивающе. — Дыши глубже.
Такое чувство, что это меня разложили на кофейном столике, а не его — и это он пытался хоть как-то облегчить мои страдания. Мы словно поменялись с ним ролями.
Боги, как же мне было его жалко. Пусть он и сам об этом просил, и это помогало ему восстановить магию — но меня всю скрутило, стоило ему вздрогнуть на столе. Когда мужчина издал тихий короткий стон, я едва сама не взывала белугой.
Я не могу… не смогу больше…
— Повышай… последний раз…
Голос Платона вернул меня в реальность.
Вдох и выдох.
Третий разряд дался мне особенно тяжело. Паническая атака начала разрастаться в легких, сдавливать грудь. Пришлось закрыть лицо руками и отдышаться. Долго-долго приходить в себя. Закусить губу так сильно, чтобы потекла кровь — и я почувствовала настоящую, физическую боль, которая перекрыла память о прошлом.