Один неверный шаг - стр. 23

Майрон до тридцати с лишним лет жил вместе с родителями в пригороде Нью-Джерси в Ливингстоне. Первые годы жизни он провел в маленькой детской на втором этаже родительского дома. Когда ему исполнилось три, перебрался в спальню справа от детской. В этой спальне он благополучно просуществовал до шестнадцати лет, а с шестнадцати до недавнего времени обитал в подвале того же дома. Не все время, конечно. Четыре года он учился в Университете Дьюка, штат Северная Каролина, а летние сезоны проводил в спортивных лагерях на баскетбольных сборах. Время от времени он останавливался у Джессики или у Уина на Манхэттене, но своим настоящим домом всегда считал семейное гнездо, где жили мамочка и папочка. Считал искренне, никто его к этому не принуждал, хотя психоаналитик, выслушав его излияния, почти наверняка обнаружил бы в рассказе Майрона некую странность и стал бы докапываться до глубинных причин подобной привязанности к корням.

Все изменилось несколько месяцев назад, когда Джессика предложила ему разделить с ней апартаменты. Предложила сама, первой сделав решительный шаг, что в истории их взаимоотношений случалось крайне редко. Майрон был счастлив до самозабвения и одновременно очень напуган. Надо сказать, что этот страх не имел ничего общего с боязнью связать себя некими обязательствами. Подобная фобия была скорее свойственна Джессике. Просто в его жизни имели место неудачи личного плана, и ему совсем не хотелось снова испытывать острую душевную боль.

Он по-прежнему раз в неделю виделся с родителями, может, чуть реже. Ездил к ним на семейные обеды или приглашал на экскурсию в Большое Яблоко. Кроме того, разговаривал с отцом и матерью по телефону чуть ли не каждый день. Самое забавное то, что хотя оба его родителя обладали весьма вздорными характерами, Майрон любил их больше всех на свете. И ему действительно нравилось проводить с ними время. Не вяжется с образом крутого парня, не так ли? Действительно не вяжется. Как не вяжется с образом хиппи исполнение польки на аккордеоне. Тем не менее так уж сложилось.

Вытащив из холодильника банку фруктового напитка «Йо-хо», Майрон открыл ее и принялся пить большими глотками. Сидевшая в своей комнате Джессика крикнула через дверь:

– Эй, у тебя сейчас какой настрой, боевой?

– Сам не знаю…

– Прогуляться до ресторана не желаешь?

– Предпочел бы заказать еду по телефону. Не возражаешь? – сказал Майрон.

– Нисколько. – Джессика распахнула дверь и появилась в дверном проеме. На ней были майка Майрона с логотипом Университета Дьюка, которая была ей велика, и черные трикотажные штанишки. Волосы она собирала на затылке в тугой хвост, стянутый резинкой. Впрочем, несколько шаловливых прядок выбивались из прически и свисали ей на лицо. Когда она улыбнулась, Майрон почувствовал, как сильно забилось сердце.