Очерки Фонтанки. Из истории петербургской культуры - стр. 39

Однако 2 июня 1815 года Батюшков получает вызов на службу. Но ведь война, из-за которой он, собственно, и шел в армию, уже закончена…

4 ноября 1815 года Батюшков пишет Е. Ф. Муравьёвой из Каменец-Подольского: «Теперь я решился: говорил с генералом и подал просьбу в отставку, которую отправляю послезавтра… В ожидании перевода в гвардию я потерял два года в бездействии, в болезни и получил убыток».

Это – дела по службе. О том же, чем он был занят до отъезда в армию, мы рассказывали раньше. Впрочем, он и в армии не оставлял литературу. Но уйти из армии, даже не воюющей, было не легче, чем ему, отставному офицеру, попасть туда во время войны. И он выпрашивает у Бахметева отпуск с намерением, исполнив служебные поручения в Москве, более не возвращаться в Каменец.

В первых числах января 1816 года Батюшков приехал в Москву. В Москве он узнает, что его наконец-то… перевели в гвардию! «Но кто сказал вам, что я хочу продолжать военную службу?.. Желаю… по болезни служить музам, отслужа царю на поле брани». Только в апреле вышла, наконец, отставка – без давно обещанного ордена, без повышения класса по «Табели о рангах» – коллежским асессором: «Неудачи по службе, – отреагировал Батюшков, – это мое. Слава Богу, что отставлен».

В мае 1818 года он пишет Вяземскому: «Море лечит все болезни, – говорит Эврипид; вылечит ли меня – сомневаюсь. Как бы то ни было, намерен провести шесть месяцев в Тавриде». 10 июля он прибыл в Одессу, купается ежедневно, собирается начать принимать грязи… Вспомнил и о своей должности почетного библиотекаря: поехал изучать древности Ольвии, античные развалины. В письмах Оленину и гр. Румянцеву рекомендует коллекцию греческих древностей, составленную одним одесским собирателем. «Всем надоел здесь медалями и вопросами об Ольвии», – пишет он Гнедичу.

Казалось, свершилось то, к чему он стремился. Но как только хоть несколько стабилизируется его жизнь, как только более или менее начинают просматриваться ее перспективы, судьба снова резко меняет ее. Еще до отъезда на юг он обратился с письмом непосредственно к государю, выразив желание быть полезным Отечеству по линии Министерства иностранных дел в Италии, «которой климат необходим для восстановления моего здоровья, расстроенного раною и трудным Финляндским походом». И вот: