Очень смертельное оружие - стр. 30

Мы вошли в ресторан и сели за столик. Официант принес переплетенные в красный сафьян меню. Набранные латинским шрифтом труднопроизносимые названия блюд ничего мне не говорили.

– Сделай заказ за меня, – попросила я Сианона. – Только, пожалуйста, выбери что-нибудь не слишком острое.

Ляо сказал официанту что-то по-индонезийски. Тот услужливо поклонился и ушел. Мы с полицейским молча уставились друг на друга. Я размышляла о том, что во время нашей первой встречи он не производил впечатления замкнутого человека и женоненавистника. Скорее наоборот. Похоже, Сианон был всерьез чем-то озабочен.

Чтобы немного отвлечь его, я решила для начала заняться лингвистическими изысканиями.

– Что такое «Чочог – сенанг»? – спросила я.

Полицейский с недоумением посмотрел на меня.

– Что?

– Я хочу узнать, как переводится название ресторана, – пояснила я.

– Ах, это…

Мне показалось, что Ляо был благодарен мне за то, что я не торопилась перейти к делу.

– Для индонезийца чочог и сенанг — это две всеобъемлющие жизненные категории, – объяснил он. – Эти слова имеют так много оттенков, что для них невозможно точно подобрать английский эквивалент. Теоретически можно перевести сенанг как «удобство, покой», а чочог означает нечто вроде «соответствия». Индонезийцы полагают, что все в мире должно находиться в гармонии, все должно подходить друг к другу, как, скажем, ключ к замку. Если муж и жена чочог, то брак счастливый, если погода и земля чочог, то будет обильный урожай. Курить сигаретку с гвоздикой – это сенанг, иметь покладистую жену – это сенанг, сидеть в дождь под крышей – сенанг. Пока у индонезийца мир в душе, пока ничто его не тревожит, не раздражает, то у него все чочог, а сам он – сенанг. В противном случае он – тидак сенанг.

– Любопытно, – сказала я. – Действительно всеобъемлющие понятия. То есть, говоря по-индонезийски, раз ты ненавидишь женщин и писателей, ты со мной не чочог, а это, насколько я понимаю, плохо. Может, нам имеет смысл для начала подружиться и перейти в категорию сенанг?

– Не получится, – покачал головой полицейский.

– Почему? – удивилась я.

– Хотя бы потому, что я собираюсь тебя шантажировать.

– Здорово, – оценила я. – А зачем?

– Затем, что мне нужна твоя помощь.

– Тогда просто попроси ее. Вдруг я соглашусь?

– Я в этом не уверен.

Я вздохнула:

– Но попробовать-то можно.

– Мне нужна женщина европейского типа с отсутствием криминального прошлого, которую никто на острове не знает.

– Зачем она тебе? – поинтересовалась я.

– Черт!.. Вообще-то я не должен этого делать.

– Ты уже это делаешь, – напомнила я.