Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев - стр. 65
С этого мгновения больше не будет никакого притворства, мимолетных поцелуев, соблюдения установленных норм и правил. Для Локарта это будет страстное приключение; для Муры начнется борьба за то, чтобы принять чувства, которые он пробудил в ней.
В тот вечер они пошли на балет «Коппелия» в Большой театр[170]. Локарт однажды уже сидел здесь в ложе и смотрел, как Керенский доводит аристократическую аудиторию до неистовства и экстаза своим ораторским искусством. (Он понятия не имел о том, что женщина, сидевшая рядом с ним в тот момент, недолгое время была любовницей Керенского.) «Коппелия» была гораздо более спокойным спектаклем. Аристократов в ложах сменили высокопоставленные большевики, но балет оставался тем же самым, что и всегда, и можно было забыть о том, что революция вообще была[171].
Сознавал ли Локарт некую иронию в теме балета – и если да, то отождествлял ли он эту тему с Францем, увлеченным женщиной, которая была жива в его собственном воображении, размышлял ли о том, нет ли за кулисами доктора Коппелиуса, который дергает за нитки, – он никогда не писал об этом. Его благоговение перед Мурой было абсолютным. Со своей стороны Мура все еще не понимала, что значат ее чувства. Она не была женщиной, которая любила, совсем как Коппелия. Или, по крайней мере, не была ею до настоящего времени. Оглядываясь назад на это время, она начинала думать, что тогда пробуждалась, возвращалась к жизни.
Иллюзия, будто они вернулись в дореволюционные времена, рассеялась, когда занавес опустился и оркестр заиграл «Интернационал» вместо былого «Боже, царя храни».
Локарт и Мура вышли из театра в холодную весеннюю ночь и направились в «Элит». Идти больше было некуда, когда в городе шел процесс наведения порядка. В первые несколько недель их пребывания в Москве Локарт, Денис Гарстин и приехавший на время агент SIS Джордж Хилл ходили в нелегальное кабаре, носившее вполне подходящее название «Подполье», которое находилось в подвальном помещении на Охотном Ряду – улице, соединявшей Большой театр и Красную площадь, всего в квартале от Кремля. В этом «Подполье» можно было купить шампанское, и богатая публика, настроенная против большевиков, слушала декадентские песни, исполняемые актером, композитором и кинозвездой Александром Вертинским, включившим в свое творчество цыганскую музыку, которую Локарт считал невыразимо чувственной. Меланхоличная манера исполнения Вертинского вызывала глубокий душевный отклик у аудитории – класса деморализованных людей, лишенных всякой надежды. Однажды ночью на «Подполье» совершила налет банда, состоявшая из бывших офицеров российской армии, опустившихся до воровства. Распихивая по карманам деньги и часы посетителей кабаре, бандиты, заметив военную форму Хилла и Гарстина, не взяли их имущество. «Мы не грабим англичан», – сказал Локарту главарь бандитов и извинился от имени своей страны за презренное состояние, до которого она дошла