Общедоступный песенник (сборник) - стр. 23

Но она ступила раз – и охнула.

– Если перелом, в суд подам, – сказала она. Но беззлобно. Пожалуй, даже с некоторой иронией.

– Я вас провожу, – сказал Юрий.

– Да уж будьте любезны.

Мальчик насупился, рассердился, шел сбоку, глядя в сторону.

Жила женщина на улице с названием Дубки, в одном из двенадцатиэтажных панельных домов, что торчали в ряд, друг другу в затылок; летом их уродливость скрадывалась окружающей зеленью, а голой осенью выступала тоскливо, и каждый дом казался одиноким, несмотря на близкое соседство других домов.

Поднялись в лифте на восьмой этаж.

У двери Юрий сказал, стесняясь заходить:

– Ну, теперь сумеете. По стеночке… Врача вызовите обязательно.

– Да. Спасибо. До свидания.

Женщина открыла дверь и запрыгала вдоль стены на одной ноге.

Юрий видел потом, как приезжала «скорая помощь», женщину увезли.

Он караулил.

Он увидел, как ее привезли в тот же день с загипсованной ногой. Значит, перелом все-таки. А живет, похоже, одна, без мужа, без отца-матери. С сыном.

На другой день ее сын бродил по пустому двору. Ковырял палкой землю, бил ею по деревьям, в кошку запустил.

Юрий подошел к нему.

– Как тебя зовут, мальчик?

– Никак.

– Так не бывает, чтобы никак. Меня вот дядя Юра зовут.

– А меня никак.

– Никита, домой! – послышался голос.

Юрий поднял голову. Женщина стояла на балконе, опираясь на костыль, запахиваясь в куртку. – Домой, ты слышишь?

– Щас, – негромко и недовольно ответил Никита.

– Ты идешь или нет?

– Иду, – не повышая голоса сказал Никита, не трогаясь с места.

– Мы тут разговариваем! – крикнул Юрий.

– Никита, я кому сказала?

– Господи ты боже мой! – недовольно сказал Никита. – Обязательно орать на весь двор.

– Ты неправильно говоришь, Никита. Нехорошо. С мамой так не говорят, – сказал Юрий.

– Тебя не спросили.

– Давай я тебя провожу.

– Обойдусь, – сказал Никита и отправился домой.

Юрий долго работал без отдыха, отгоняя глупые мысли, но не отогнал. Решился. Поднялся на восьмой этаж, позвонил.

Послышался стук костылей.

Женщина открыла, посмотрела вопросительно, не здороваясь.

– Вы извините, пожалуйста, – сказал Юрий. – Я подумал. Может, вам что нужно? В магазин за продуктами, ну и… Я бы сходил.

– Мне помогает соседка.

– Как хотите. Я ведь… А почему вы… Ну… Настороженная какая-то?

– Вам-то что?

– Да нет… Но я ведь, ну, как бы это… Я от души.

– Не бойтесь, жаловаться я на вас не буду.

– Да хоть жалуйтесь. Я просто…

– Что просто?

– Господи, вы так говорите… Будто я не знаю… А я просто…

– Что просто? Вам времени девать некуда? До свидания.

– Я просто… Просто нравитесь вы мне, – осмелел Юрий и поднял на женщину глаза. Жалкие у него были глаза, он словно забыл, что стал иным, он чувствовал себя сейчас нищим, сидящим в грязи, немытым нищим, который, вдруг обнаглев, проходящей мимо молодой, красивой, чистой, здоровой женщине делает предложение любви – обнаглев, но без наглости, а так, будто подаяние просит.