Общедоступный песенник (сборник) - стр. 17
Он схватил лист, глянул на часы и начал делать самолетик.
Сделал.
– Пятнадцать секунд! В минуту, значит, четыре штуки, а наловчишься – пять. В час, значит, – оживленно считал Крахоборов, – триста, за восьмичасовой рабочий день две тысячи четыреста. Пустяки получаются, чуть больше четырех дней.
– Я не понял, – сказал Юрий, не понимая.
– Чего тут понимать? Сделаешь десять тысяч голубков, то есть самолетиков, получишь десять тысяч долларов. По доллару за штуку, плохо ли? Я бы сам согласился.
– Ты это серьезно?
Крахоборов встал перед Юрием, мгновенно изменившийся – строгий, суровый, с прямым взглядом.
Юрий смутился.
– Когда я буду шутить, я предупрежу тебя особо. Понял? Я спрашиваю, ты понял?
– Понял, – сказал Юрий, пребывая в полном и совершенном недоумении.
Крахоборов не шутил. Утром следующего дня он привез двадцать пачек серой канцелярской бумаги по пятьсот листов.
– Действуй!
Юрий начал действовать и вошел в азарт.
Ему хотелось уложиться в четыре дня, поэтому он просиживал за работой не по восемь, а по десять и более часов; больше не мог, затекала спина, руки переставали слушаться, пальцы сводило судорогой.
Бумажные самолетики грудились все выше и выше, заполонили всю комнату, Юрий сгребал их к углам, они высились уже до потолка.
И к вечеру четвертого дня он закончил.
Со стоном поднялся, разогнул спину, побрел сквозь бумажные холмы в ванную, долго лежал в горячей воде, отдыхая, отмякая.
Крахоборов на эти дни уехал в другой город по делам.
– Полный результат всегда приятней видеть, чем все этапы, – сказал он перед отъездом.
Он появился.
Веселый, даже восторженный. Увидел содеянное, поцеловал Юрия, кричал о величии человеческого духа, кричал о празднике труда и достижения цели, потом выбежал на балкон с самолетиками, стал запускать их сперва по одному, а потом охапками. Покрикивал на Юрия: скорей, скорей! – тот подносил новые груды, а он брал их и швырял с балкона; день был ветреный, самолетики разносило, кружило, словно крупный небывалый снег сыпался на землю. Крахоборов не успокоился, пока не запустил последнего голубя.
– Какая красота, – говорил он. – Какая красота!
Конечно, лица, отвечающие за благоустройство двора, да и просто жильцы дома с этим не были согласны. Скоро в дверь позвонили, Крахоборов пошел разбираться и довольно скоро разобрался и все уладил: через несколько минут можно было видеть, как множество пенсионеров и детей ходят по окрестностям, собирая голубей и относя их в мусорные баки.