Обсессия - стр. 33
– От тебя несёт, как от винодельни, – сморщился и резко отстранился тот, вызвав этим самым мой смешок.
– Ты проницателен.
– Ты же в курсе, что ты несовершеннолетняя, да? Могут быть проблемы, если кто-то увидит тебя в таком состоянии, – Леон поворачивал шею туда-сюда, убеждаясь, что поблизости нет полиции, – что произошло?
– Не могу понять нравится ли мне твоя напутственная предосторожность или нет, но ты выглядишь таким зрелым, когда ведёшь себя, как…
– Бесполезно, – заключил категорично тот, прервав реплику, затем поднялся, подгоняя меня, – вставай. Я проведу тебя до дома.
Это предложение не показалось мне интересным. Я демонтировано поморщила нос и отвернулась, оперевшись щекой на колено. Леон, видя это, тихо, но недостаточно, цокнул.
– Не хочу домой, – отказалась я.
– Агата, на дворе начало одиннадцатого, осень. Ты замёрзла, у тебя уже губы синие.
Как мило, что он переживает за меня. Стоп. А может он просто хочет домой и поэтому подгоняет, ведь теперь оставить меня тут не может… Тоже мне, герой.
– Сама потом доберусь, – сопротивлялась до последнего, во всяком случае, мне так мерещилось.
– Не выдумывай. Я вызываю такси, – не видела, но слышала как он набирал номер на телефоне.
Какой он упёртый. А вот Брайан даже этого не сделал.
– Я не хочу домой, не звони!
– Поздно, – бесстрастно заявил парень с блестящими глазами.
Я посмотрела на него с тоской и усталостью. В горле запершило, голос сел. Мне захотелось плакать также внезапно, как остановиться здесь полчаса назад и ждать чудо. Похоже, чудом вышел брюнет.
– Не хочу домой… – обречённо завыла я, шмыгнув носом. – Там папа, он снова начнёт отчитывать меня. А я так устала от его наставлений и возмущений. Иногда кажется, что я его ненавижу, – я поздно поняла, что ляпнула глупость, однако пьяный человек всегда несёт глупости. Ему позволено это делать.
Краем уха ловлю гудки в мобильнике черноволосого, тем не менее, судя по молчанию, он слушал меня. Мне понравилась эта мысль. Мне понравилось, что он ничего не говорил, не спрашивал, лишь терпеливо впитывал бред нетрезвой девицы, с которой никогда не был близок, но не смог бросить. Порой от посторонних идёт тепла больше, чем от близких людей. Леон ничего не сделал, но сумел согреть меня.
– Иногда кажется, – замолкнув, смочила потрескавшиеся губы слюной, – кажется, – повторилась, – что я всех ненавижу. Свою мать, которая легко оставила меня много лет назад. Отца, который видит во мне какую-то задачу. Будто весь смысл его жизни заключается в том, чтобы отдать меня в колледж, который, опять же, выбрал он самолично. Ненавижу друзей, Брайана. Ненавижу Кэндис. Ненавижу школу и директора. Ненавижу несправедливость и предрассудки, ярлыки. После самоубийства Бьянки, я как будто впервые увидела настоящий мир, и он мне, честно говоря, не нравится. Я устала, Леон… Каждый день просыпаться, чтобы что? Я даже не знаю за что цепляться. Каждый о чём-то мечтает, а я просто есть. Мне кажется, будто я проживаю день сурка. Ничего не меняется, – переводя дыхание, я постаралась не пересекаться глазами с оцепеневшим и внимательно слушающим мою исповедь брюнетом, – мне надоело лгать себе, что все в порядке. Ничего не в порядке. Каждый день ссоры с папой, недомолвки с ребятами, вдобавок я рассталась с Брайаном, которому чужое мнение важнее моего. Я не знаю, кто я. Вдруг я тоже сплошное притворство, ведь многие люди, с которыми я общаюсь, лишь актёры. Ты понимаешь меня? Понимаешь?