Обрывки - стр. 6
И я тоже посмотрел на «бычок», представил картину падения спортсмена. И как-то легче стало на душе.
Какой я всё-таки противный.
Ехал в командировку по Брестской области. Где-то между Лунинцем и Столином понял, что сил моих больше нет. Устал, как собака. От аудиокниги уже тошнит, ещё, как назло, не проверил перед отъездом, книга попалась хорошая, но с исключительно занудным голосом диктора. Талдычит на одной ноте – у меня глаза закрываются. Выключил от греха подальше – ещё проснусь в кювете. Радио – не ловит. Тишина – давит. Ну как тишина – натужный рёв двигателя и шелест шин по асфальту. Какая уж тут тишина.
Смотрю – возле дороги дерево стоит. Страшное такое, корявое, сухое. И антураж вокруг соответствующий. Рыжая трава, сгнивший, покосившийся забор. Вот странно – ни дома, ни сарая рядом нет, а забор есть. Зачем он здесь, возле дороги, в почти пустом поле? Я не ботаник, не разобрал – то ли осина, то ли дуб. Главное, что не ёлка, это я точно понял.
Дерево жуткое. В изломанных природой ветках – заброшенное гнездо, там же – несколько погибших омел. Паразиты жили вместе с осиной-дубом и погибли вместе с ним. Очень символично.
Остановился. Вышел из машины, сел под деревом. Вот теперь тишина. Слышно, как ветер колышет сухие травинки. И ствол чуть-чуть поскрипывает. Жутковато. Ещё и забор этот гнилой. Я разумом понимаю, что это мирные остатки какой-то сельскохозяйственной ограды, чтоб снег с поля не уносило, но весь мой опыт просмотра ужастиков подсказывает, что где-то неподалёку то ли оборотни, то ли мутанты-людоеды, то ли девочка из колодца.
Над головой каркнули и заскребли когтями по сухой коре. Я вскочил и пошёл к машине, сам перед собой стыдясь и стараясь не ускорять шаг. Рванул с места так, что шины взвизгнули. Минут двадцать после этого спать не хотелось. У писательской фантазии есть свои минусы. Иногда она мешает жить.
Но спать действительно перехотелось.
Чуть позже, в командировке по Гомельской области снова почувствовал нереальность происходящего.
Промозглое серое утро ранней весны. Зеваю, монотонная дорога усыпляет. Понял, что не выдержу сейчас. Глаза закроются, машина на скорости сто двадцать километров в час уйдёт с дороги и – прощайте потомки. Остановился.
Выбрался из тёплого нутра машины под злой мокрый ветер. Проснулся мгновенно. Вокруг поля, покрытые коричнево-жёлтой травой и кое-где ещё грязно-белыми кляксами снега. Метрах в ста от дороги, прямо в поле – старый бревенчатый дом. Перекошенный весь, крыша кривая, стена кривая, единственное видное мне окно – тоже кривое. Как в детском стихотворении.