Обрывки - стр. 38
– Пацаны, дядя в теме!
И пацанов сразу отпустило. Ершистые гопники превратились в обычных ребят. Смеялись в нужных местах, засыпали вопросами об армии, медицине, даже о войне. Устроили мне в конце небольшие овации.
А ты, товарищ Макаренко, думал, что один так умеешь? Выкуси.
А зимой приезжаю в районный город, на малую родину. В библиотеке говорят:
– Павел Владимирович, мы встречу подготовили со старшеклассниками. Будет человек сто, не меньше.
– Не страшно, – отвечаю. – Насмешим, очаруем. Не в первый раз.
– Нет, – говорят мне. – У нас тут 75 лет Победы скоро. Надо про ваши военные книги поведать.
И тут опять тоска меня взяла. Не умею я о серьёзных вещах подросткам рассказывать. Всё мне кажется, что не поймут, не оценят, не донесу. Яждоктор, а не историк.
А в зале полно народа. И на стенде за моей спиной плакаты. И на стеллаже – книги в серой обложке, чёрно-белые военные фотографии. Надо рассказывать.
И я начал рассказывать. Без шуток, без улыбки. Не надеясь на успех встречи. Про лагерь Красный Берег. Про оккупацию, про огонь над деревней Ловша, про расстрел Воложинского гетто. Минут через пять, смотрю, а девчонки в первых рядах уже ревут в три ручья. Пацаны, которые в начале хохмили, притихли и слушают.
И тут меня тоже зацепило. Даже горло на секунду перехватило, голос пропал. Как-то я остро почувствовал, что достучался до этих ребят. А значит, не всё в нашем будущем потеряно. Будут помнить и будут читать. А значит, не зря я написал свою «военную» серию.
Не боюсь теперь подростковой аудитории.
В позапрошлом году я решил, что надо попробовать себя в роли детского писателя и совместно с подрастающим поколением создал небольшой сборничек для младшего школьного возраста.
Подрастающее поколение с ехидцей посмотрело на текст и заявило:
– Ну ладно, сгодится.
Понёс книгу редактору.
– Ой, как интересно, – говорят. – Очень неожиданно вас в такой роли видеть.
– Да я и сам не ожидал, – отвечаю. – Будете брать?
– Сначала надо прочитать, потом решим, – ответил редактор.
Я дрожащей рукой положил на стол распечатанные листки и ушёл с бьющимся сердцем. Надо же, никак привыкнуть не могу. Но это же хорошо, наверное?
Через несколько дней звонят:
– Павел Владимирович, надо немножко подкорректировать.
– Я готов, высылайте файл.
Выслали. Открываю, а там всё красным выделено и перечеркнуто. Даже обидно.
– Уберите, – говорят. – Этот ужас.
– Какой из ужасов? – хмурюсь я. – Книга вообще-то про детские страхи. Там должны быть ужасы и кошмары.
– На третьей странице у вас про логопеда.
Открываю третью страницу, а там небольшая смешная сценка. Папа привёл дочь к логопеду, после знакомства дарит этой чудесной даме коробку конфет, а наутро у логопеда недовольный вид. Девочка думает, что «тётя» сразу все конфеты съела, поэтому ночью живот болел.