Обрывки - стр. 37

Гриша – два метра костей в болтающейся школьной форме – смотрит с вызовом. Надо прекращать этот педагогический цирк, а то в меня сейчас стулья полетят.

– Ребята, – говорю. – Понимаю, что из меня получается плохая замена фильму, поэтому заранее прошу извинить. Обещаю, что постараюсь быть интересным. А если не получится, то буду максимально краток. Потерпите минут двадцать.

И начал рассказывать. Минут через десять некоторые оттаяли, но вида не подали. Поглядывали на остальных и вновь каменели лицами. В ответ на мои шутки изредка проскакивали кривые улыбки. Каждую я воспринимал, как личную победу. Под конец выступления мне из вежливости поаплодировали – и я ушёл. Ещё через три дня в одну из социальных сетей мне написала девочка из того класса:

– Спасибо, было очень интересно.

И ещё один парень из этой школы поставил «лайки» под рассказами.

Хоть кого-то зацепил. Уже хорошо.

А месяца через два приезжаю на встречу в небольшую районную библиотеку.

– Павел Владимирович, – радостно говорят мне. – А у вас после выступления ещё будет время?

– Я, в принципе, не тороплюсь, – отвечаю.

– Замечательно. Вы же не только детский, но и взрослый писатель. Вот мы и позвали на встречу группу из училища.

– Из музыкального? – с надеждой спрашиваю я.

– Зачем из музыкального? Из строительного, – наивно отвечает библиотекарь. – Хорошие ребята.

Опять хорошие ребята. Опять я попал.

Уходят смеющиеся третьеклашки, а на их места плюхается десятка два типичных гопников. Вот-вот семки из карманов достанут и лузгать начнут. Все в спортивных штанах, смотрят с вызовом, мол «Ну, дядя, давай распрягай нам о том, как корабли бороздят просторы Большого Театра».

Не на того напали. Юность моя прошла в подъездах небольшого заводского городка. А в молодости я был офицером в одной не слишком парадной части. Сейчас я вам устрою.

– Здравствуйте, уважаемые читатели.

– Э-э, читатели, гы-гы, слыхали, пацаны? – голос с заднего ряда.

Ага, вот там притаился главный. Плечистый парень с плоским носом. Все на него посмотрели и чуть не хором повторили:

– Гы-гы.

И тут я перешёл с языка Пришвина на язык улиц. Непечатные слова, конечно, пропускал, дабы благообразная библиотекарша в обморок не упала. Но о своих книгах рассказывал, как когда-то травил байки пацанам из подъезда сто сорок третьего дома по улице Молодёжной. Сидели мы тогда на спинках скамеек, потягивали недорогое плодово-выгодное. И послушать меня приходили из соседних дворов. Тряхнём стариной.

В библиотеке обращался я не ко всей аудитории, а выбрал в качестве жертвы именно «главного». Тот крепился, крепился, а потом как заржёт на весь читальный зал.