Обречённый играть - стр. 76
– Всегда. Но мы скажем, что лет шестьсот назад, то есть веке в восьмом или десятом от рождения Господа нашего Иисуса Христа. Тебе ведь хочется жить в стране, у которой древняя и славная история?
Хироси никогда об этом раньше не задумывался, но мысль падре ему понравилась.
– А как же создать память о том, чего на самом деле не было? – поинтересовался он.
Вместо ответа падре подвёл его к двери в одну из комнат. За дверью им открылась маленькая келья, в которой стоял на высоких деревянных ножках скошенный стол. За столом на табурете, совсем не по-японски сидел старик Фудо, мастер каллиграфии из соседней деревни, и выводил что-то тонкой кисточкой на зеленоватом свитке бумаги под диктовку такого же седого гайдзина, имени которого Хироси не знал. Опережая вопрос, падре тихо пояснил, чтобы не мешать их праведным трудам:
– Они пишут книгу. Когда закончат, она будет известна как «Кодзики»48 и станет основой для всех знаний об истории Японии. Эдакий героический эпос, в котором смешаны мифы и хроники.
– На японском?
– Хороший вопрос умного человека! Не совсем. Некоторые скажут, что на китайском. Другие их поправят, мол, на японском, но письменном, литературном и очень древнем. Нашего брата назовут «сказителем Хиэдой-но Арэ» и будут потом ещё долго спорить о том, был ли он на самом деле мужчиной или женщиной. А ваш мастер Фудо прославится в истории как придворный писатель О-но Ясумаро. Лет через пятьсот ваши потомки даже найдут его могилу49.
– А зачем спор – мужчина или женщина?
– Ну, это совсем просто. Что нужно сделать, чтобы заставить, скажем, богатого человека самого отдать тебе всё самое ценное?
– Пригрозить?
– Почти. Напугать. Обшаривать его дом, искать тайники – ни к чему. Достаточно крикнуть «Пожар!», и он бросится спасать именно то, что ему больше всего дорого.
– А какая связь пожара с мужчиной и женщиной?
– Никакой. Кроме того, что в обоих случаях результат достигается отвлечением внимания. Если все увлечены загадкой, мужчина это был или женщина, то никто не подумает о том, а был ли такой сказитель вообще. В Европе у нас сейчас делается знаменитым ещё один сочинитель – Гомер. Две его большие поэмы не так давно напечатали наши люди во Флоренции. Об этом Гомере неизвестно вообще ничего, кроме того, что он очень древний – гораздо древнее всего того, что происходило у вас в Японии. Но зато все должны обратить внимание и запомнить, что он был слепым. Эта незначительная на первый взгляд деталь мешает зрячим увидеть то, что передача этих огромных поэм через века из уст в уста раньше появления книгопечатанья физически невозможна. Поэтому настоящие авторы имеют возможность заложить в умы читателей то, что им нужно, и при этом быть уверенными, что всё это там останется и со временем будет только упрочняться, обрастая новыми подробностями. Так, друг мой, из литературы создаётся история. Надо лишь поместить немногочисленные источники подальше от современности.