Обречена быть истинной дракона - стр. 17

— Ха-ха, драконы живут тысячелетиями. Я еще нескоро покину свой трон, — он говорит слишком уверенно, меня это раздражает.

— Знаешь, все может измениться в один момент. Даже такая могущественная раса, как драконы может однажды пасть, — хочу смыть эту довольную улыбку с его лица.

— Драконы и пасть? Мы никогда не исчезнем! — его глаза полыхают яростью.

— Ты слишком самоуверен, — провоцирую я его.

Может, так я смогу понять, что ему нужно, каковы его истинные цели? Какой он настоящий?

— Замолчи! Иначе я подумаю, что ты мятежница, — он смотрит на меня пронизывающим взглядом и резко отпускает.

Дэмиен отходит назад, его напрягли мои слова. Он всерьез задумался над ними, но тщательно пытается это скрыть.

— Рано или поздно народ взбунтуется, — я подливаю масло в огонь.

— Ха-ха, не смеши. Даже если вы все объединитесь, вам никогда не одолеть нас, вы только зря потратите свои жизни, — я слышу нотки сомнения в его словах.

— Время покажет, — тише добавляю я.

— Кажется, одного дня в темнице тебе не хватило. Посидишь там недельку-другую, совсем по-другому заговоришь, — он направляется к двери, наверное, хочет позвать стражу.

— У тебя только один путь решения всех проблем, темница или казнь? — задаю я провокационный вопрос.

— И тебе повезло, что я даю тебе шанс, — Дэмиен одаривает меня гневным взглядом.

— Шанс? Как благородно с вашей стороны, — язвлю я.

— Хочешь отправиться прямиком к палачу? — рычит он.

— Давай, вперед, чего возишься со мной? — уверенно отвечаю я.

Он ведь сказал привести меня живой, значит, так просто он от меня не избавится. Кто знает, когда мне удастся с ним вновь поговорить. Тогда уже может быть поздно.

Дракон хватает меня за горло и смотрит своими ледяными глазами прямо в душу, это вселяет дикий ужас, но я сохраняю спокойствие. Я вижу какое-то беспокойство в его глазах, он будто переживает за меня. Что же тебе нужно от меня, Дэмиен?

— Не спеши, умереть ты всегда успеешь, — он отпускает меня.

Я потираю покрасневшую шею. Ему так нравится чувствовать свое превосходство, что он постоянно хочет ограничить мою свободу, когда я и так не могу сбежать.

— Неужели наш Владыка такой милосердный? — ухмыляюсь я.

— Нет, я просто хочу использовать тебя, а, когда наиграюсь, выброшу, — довольно скалится он.

Мне должно быть все равно, я сама напросилась, но эти слова задевают меня и отзываются неприятным чувством где-то глубоко внутри.

— Ты только и можешь, что использовать. Как ты вообще живешь? У тебя ведь даже друзей нету с таким ужасным характером, — мне хочется сделать больно и ему.

— Замолчи! — вновь рычит он. — Да что ты знаешь обо мне и моей жизни? — злиться он.