Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом - стр. 18

Излюбленным приёмом иезуитов было аналитическое разложение цельных понятий или недозволенных поступков на множество мельчайших действий, каждое из которых само по себе невинно, чтобы доказать их безгрешность. Так, дуэль всегда запрещалась Церковью, и дуэлянты ставили своих духовников в затруднительное положение. В связи с этим один из иезуитских моралистов нашёл следующее оправдание исповедующемуся: «Человек выходит рано утром из дому при шпаге. Что же, разве это грех? Он направляет шаги к определённому месту – тоже не грех! Прохаживается взад и вперёд, гуляет – всё это совершенно невинно. Вдруг на него нападает противник; естественно, по праву самозащиты он выхватывает шпагу и обороняется; что бы затем ни случилось, неужели осудить его?».

Там, где теория пробабилизма оказывалась неприменимой, выдвигалась другая: доказывалось, что допустимо совершение всякого безнравственного поступка, если таковой не составляет главной цели. Известными тезисами иезуитов стали: «Кому дозволена цель, тому дозволены и средства» (Бузенбаум) и «Цель оправдывает средства» (Эскобар Мендес)[26]. Эти положения стали одними из главных руководящих принципов иезуитов.

Для оправдания грехов и исключения даже необходимости покаяния иезуиты прибегали к т. н. «мысленной оговорке» (reservation mentalis) или «очистительной оговорке». Например, нельзя желать греховного и нельзя говорить «с каким бы удовольствием я убил бы этого человека», но если к этим словам прибавить хотя бы мысленно «если бы Бог это позволил» или «если бы это не было грешно», то греха в этом нет. В другом случае на вопрос, предложенный убийце, он ли убил такого-то? – совершивший убийство может смело отвечать: нет, подразумевая про себя, что он не посягал на жизнь убитого им человека «до его рождения». Или если человек при самозащите убил другого, он может тоже смело произнести: «Я не убил N.N.», думая про себя: «Не убил, напав на него». Если муж спросит прелюбодейку, не нарушила ли она брака, та смело может сказать: «Не нарушила», потому что брак продолжает ещё существовать». А если муж всё ещё продолжает питать подозрения, она может успокоить его, заявив: «Я не совершила прелюбодеяния», думая при этом: «Прелюбодеяния, в котором я должна была бы тебе сознаться»[27].

С точки зрения иезуитов, можно сдать дом женщинам лёгкого поведения, если при заключении арендного договора не будет прямо указано, что дом сдаётся для устройства в нём притона. Также не рассматривается как большой грех помощь, которую оказывает слуга своему господину, чтобы обесчестить девушку, если за отказ ему грозит дурное обращение, и т. д. Если человек обещает что-то в двусмысленных выражениях, то впоследствии он может без греха настаивать, что обещано было то, а не это. Иезуиты не считают обязательной клятву, выраженную в словах: «Клянусь, чем только могу», поскольку Церковь запрещает клясться чем бы то ни было. От показаний, данных под присягой, можно отречься, если слова присяги произносились механически, без внутреннего убеждения. На основании этого дозволялось давать ложные клятвы и обещания, если при этом держится в уме ограничение или отрицание этой клятвы.