Оборотень по объявлению. Тень - стр. 48

Сеня спал в соседней палате, а на прикроватной тумбочке высилась гора оберток от шоколадных плиток. Аленка все поправляла одеяло, которое медолис с завидным постоянством скидывал во сне, и вздыхала.

В докторском кабинете спала уставшая Альбина. Леон обложил ее подушками, заготовил на штанге кучу капельниц, а на столе — шприцов с лекарствами. Как самый ответственный будущий папаша, он исправно измерял пульс, пищал электронным градусником, за что получил нагоняй от проснувшейся из-за разведенной суеты Альбины.

Леон прошел мимо меня в коридоре, бурча: «Я же беспокоюсь. Лина не одна в группе риска».

Я никогда не видела Леона таким растревоженно-заботливым. Отцовство было ему к лицу. Или, правильнее сказать, любовь ему к лицу?

В этой обстановке показывать свою ногу и говорить, что я не соблюдала постельный режим, мне показалось неуместным.

Я немного поговорила с родителями, попереглядывалась с братом и поковыляла к выходу. Мне предстояло найти Тень, но как это сделать без денег и с больной ногой? Задача не из легких.

— Далеко собралась? — донеслось в спину.

Леон, как типичный леопард, умел мимикрировать под фон. Вот и сейчас в белом халате он очень органично слился со стеной. Погруженная в свои мысли, я и не заметила.

— Эм… Ну…

— Почему молчишь о ноге?

Я не стала отпираться. Просто смотрела в глаза доктора.

— Пошли.

— Но…

— Никаких но, если хочешь ходить на двух ногах.

Спорить было трудно. Особенно с Леоном. Я всегда его немного побаивалась.

— Сделаем рентген и посмотрим, насколько сильно ты над собой издевалась.

Я снова промолчала. Ну а что сказать?

Ответ был на рентгеновском снимке и на лице Леона, который его увидел. Врач смотрел на меня так, будто сомневался в моих умственных способностях.

Я даже отвернулась.

— Тебе снова нужна операция.

— У меня нет на это времени. Я должна найти Тень.

— Зачем?

— Поговорить с ним. Доказать всем, что это не он сделал такое с Линой.

— Думаешь, сможешь что-то сделать?

— По крайней мере, попытаюсь.

— Считаешь, он нуждается в защите той, кто отказалась от него как от пары?

Я промолчала.

— Он — наемник со стажем в несколько десятков лет. И ты — от роду восемнадцать со сломанной ногой.

Я молчала.

Все равно сделаю, как чувствую.

Леон увидел, что я не передумала, и выражение лица стало беспощадным:

— Тогда скажи: почему ты сейчас так борешься за него, наплевав на свое здоровье, если месяц назад заставила его принять пилюлю от истинности?

— Я не заставляла!

— Ты позволила. Он ждал до самого твоего восемнадцатилетия. Две недели носил с собой эту таблетку в надежде, что ты передумаешь.