Обнимая ветер - стр. 12
– Вереск! – Барон подпрыгнул. – Да-да, именно вересковой жужжалки ещё нет в моей коллекции. Я гонялся за ней по болотам всё прошлое лето, продырявил камзол и всё-таки упустил. Решено. Сразу после завтрака наведаюсь на пустоши. Прикажи подготовить мне сапоги.
– У меня есть дела поважнее, чем заниматься какими-то сапогами, – проворчала баронесса, закрывая шкатулку. – Марта, – обратилась хозяйка к служанке, которая показалась в дверном проёме, – Эмма уже проснулась? Завтрак вот-вот начнётся, а юная леди ещё и носа из-под одеяла не показала.
– Юная баронесса уже встала и одевается, – ответила служанка и поставила принесённое с кухни блюдо на большой круглый стол.
– Вредная девчонка. – Баронесса дала волю чувствам и рассерженно выпалила, стоило только служанке уйти: – Это всё твоя наследственность, между прочим, – укоризненно кинула она в сторону мужа, который снял, наконец, колпак и плюхнулся на мягкий стул. Вдохнув ароматный кофе, барон довольно крякнул и потянулся за сыром.
– Причём тут мои предки, если воспитанием Эммы всегда занималась ты, моя радость? – как ни в чём не бывало ответил барон, жуя румяную булочку.
– Эмма никого не слушает, ничего не хочет, опаздывает к завтраку и совсем не готовится к балу. Я попросила её перечислить все старейшие фамилии, известные в нашем мире, и что, по-твоему, она ответила?
– Что же она ответила? – По выражению лица барона не было понятно, интересно ему или нет: так увлечённо намазывал он хлеб паштетом из куропатки.
– Она назвала Хиггинсов! Подумай только! Хиггинсов!
Барон дёрнулся так сильно, что фарфоровая чашка перевернулась и кофе расплескался по столу, заливая и белоснежную скатерть, и терпко пахнущие сыры, и свежие фрукты, и горячую выпечку.
– Хиггинсы? Век бы не слышать этого имени! Надеюсь, ты не додумалась их пригласить? – Барон подозрительно прищурил один глаз и покосился на жену.
– Как ты мог вообразить такое? – возмутилась его горделивая супруга. – Я и на пушечный выстрел не подпущу к замку никого, кто хоть отдалённо может быть с ними связан.
Барон согласно закивал.
– Год назад Хиггинс плюнул в чан с тушёной уткой. И это во время званого ужина! И только потому, что подали вместо апельсинового соуса мятный! А на твои именины он явился с рыбьим скелетом в бороде!
– А его жёнушка с вечно болезненным цветом лица и платьем в жутких розочках… Они, правда, были один-в-один, как на моей юбке, но у неё хуже.
– А его напыщенный брат! Получил звание адмирала и возгордился. А где он был до этого чина? В статусе никудышного командоришки! Пиратов по морям гонял да по виселицам распределял. И ещё он до сих пор носит синий пояс вместо положенного белого! Никакого воспитания, скажу я тебе, душа моя. И сын его весь в отца пошёл. Такой же надменный, напыщенный, а капнешь глубже – щегол неоперившийся. Слава богам, Эмму он оставил равнодушной, а ведь могло быть иначе… Пусть вся эта шайка Хиггинсов вплоть до самой их дальней пробабки держится подальше от наших земель, – закончил тираду барон фон Стерлс и вытер пот со лба салфеткой, запачканной в сливочном масле.