Обман Инкорпорэйтед (сборник) - стр. 73
– Возможно, – язвительно заговорил кудрявый юноша, – Гретхен меньше очаровал Синий парамир, проведи она в нем некоторое время, как вы, бен Аппельбаум. Что вы на это скажете? – Он впился в Рахмаэля взглядом в ожидании ответа, словно предполагая увидеть его, а не услышать. – Или она успела довольно пробыть в нем, бен Аппельбаум? Вы могли бы это определить? Скажем, по неким признакам или некой… – Он запнулся, подыскивая слова, его губы дрожали.
– Альтерации, – подсказал Хэнк Шанто.
– Я вполне прочно привязана к этой реальности, Шанто, поверьте мне на слово, – отозвалась Гретхен Борбман. – А вы? Все в этой комнате вовлечены в непроизвольное субъективное психотическое проецирование фантазий на обычную структуру, как я, а кое-кто из вас, возможно, вовлечен больше прочих. Не знаю. Кто знает, что творится в мозгу у других людей? Не хочу судить и не думаю, что способна на это. – Она неторопливо, с великолепной напускной бесстрастностью отразила взглядом безжалостную враждебность, излучаемую окружавшими ее людьми. – Не пересмотреть ли вам повторно структуру «реальности», которая, по-вашему, подвергается опасности? Возьмем телевизор. – Ее голос посуровел, он подавлял слушателей своей ироничной энергией. – Отправляйтесь в комнату и взгляните на него, на эту жуткую пародию на президента!
– По крайней мере он реален, – сказал Хэнк Шанто.
– Неужели? – уставилась на него Гретхен и сардонически усмехнулась. Эта абсолютно нечеловеческая улыбка предназначалась всем присутствующим; Рахмаэль заметил, как сник под ее испепеляющим воздействием весь кружок – они буквально отпрянули. Впрочем, его это не коснулось. Гретхен исключила его из числа своих жертв, и он ощутил властность ее решения – он не походил на других, и оба они понимали важность этого факта.
«Нас здесь только двое, я и Гретхен, – думал он, – и по веской причине. Альтерация. Хэнк Шанто прав».
Всматриваясь в массивное лицо Гретхен Борбман, он долго пытался понять выражение ее глаз. Она сохраняла неподвижность и молча отвечала немигающим взором на его упорное аналитическое проникновение в ее внутреннюю вселенную… Никто из них не шевелился; постепенно ему начало казаться, будто неприступная темная пелена в ее зрачках вдруг раскрывается влажным туннелем – и в то же мгновение ему навстречу гостеприимно открылись множество ярких матриц, в которых, похоже, гнездилась ее суть. У него закружилась голова, и он чуть не упал, но успел удержаться, моргнул и выпрямился. Они не обменялись ни единым словом, но теперь Рахмаэль понял, что прав. Он угадал.