Обман Инкорпорэйтед (сборник) - стр. 75
Медленно и постепенно начали проступать ее подлинные (или обычно воспринимаемые) черты. Маска упала, спряталась, исчезла из виду. Разумеется, она никуда не делась, но хотя бы не угрожала ему. Рахмаэль обрадовался, его охватило облегчение, но вскоре и оно исчезло наподобие личины из обугленного дерева, и он перестал вспоминать о нем.
– С чего это вы решили, будто я увидела нечто такое? – говорила между тем Гретхен. – Нет, ничего подобного. – Ее рука оставила его плечо и дрогнула. Она отодвинулась, словно безвозвратно удаляясь в сужающийся туннель, оставляя его, подобно высосанному насекомому, – назад, в кухню с ее плотной толпой.
– Типичный образец, – сказал он ей вслед, пытаясь «достучаться» до нее, удержать. Но она удалялась, продолжая уменьшаться. – Не может ли быть так, что лишь проекция из подсознания…
– Но ваша проекция неприемлема! – хищно рявкнула Гретхен. – Ни для меня, ни для других.
– Что вы видите? – спросил он наконец. Она уже почти исчезла из виду.
– Даже не надейтесь узнать это от меня, мистер бен Аппельбаум, после всего сказанного вами.
Последовала тишина. Затем в динамик телевизора с мучительным трудом пробился слабый стонущий звук, который постепенно перешел в разборчивую речь сносного тембра и темпа – категории восприятия Рахмаэль вновь достигли функциональной параллели с осью пространства-времени образа Омара Джонса. Или же прогрессирование этого образа возобновилось в прежней манере? Остановилось ли время, образ или и то и другое разом… и существует ли время вообще? Он хотел вспомнить, но обнаружил, что это ему не под силу из-за угасшей способности мыслить абстрактно.
На него смотрела какая-то тварь. Смотрела своей пастью.
Потому что сожрала большую часть собственных глаз.
Глава 11
«Людей, находящихся вне фазы времени, следует убивать, – язвительно решил для себя Зепп фон Айнем. – А не сохранять подобно насекомым в янтаре». Он поднял взгляд с закодированного разведывательного отчета и с неприязнью уставился на своего наделенного таинственным – и весьма гадким – талантом выскочку-сотрудника Грегори Глока в его стучащей и жужжащей терапевтической камере. Сейчас этот тощий, высокий и очень сутулый юноша говорил в аудиорецептор своей герметичной камеры, и его губы изгибались так, словно были из допотопного пластика, а не из живой плоти. Движениям губ также недоставало подлинности, они были слишком медленными, отметил фон Айнем, даже для Глока, заторможенного балбеса. Впрочем, аудиокассеты в камере запишут все сказанное Глоком на любой скорости. После чего эти речи, разумеется, воспроизведут с надлежащей скоростью… хотя частота будет жуткая, возможно, удвоенная. При мысли об ожидающем его пронзительном визге фон Айнем застонал.