Обитатели пустоты - стр. 25
Старик угрюмо хмыкнул, точно ожидал большего. Громила отпустил коляску и прошел вперед, к крыльцу. Его походка не переставала удивлять меня. Мужчина словно плыл над землей, а подол длинного плаща тянулся за его ногами. Девочки, не отпускавшие друг дружку, шаг-в-шаг поднялись по ступеням крыльца и скрылись за громоздкой деревянной дверью. Женщина, нелепо переваливаясь с боку на бок, вертела головой, как бы осматривая будущие владения.
– Мог бы я ходить, – вдруг прохрипел старик.
Мне показалось, что он желает посмотреть дом изнутри. Я приблизился к нему, схватил за поручни коляску, и здоровяк жутко замычал, а я, не отводя с него недоумевающего взгляда, отступил. Уродец выглядел сердитым, об этом говорили его раздутые краснющие глаза, хоть они и косились в стороны, но были гневными. У меня от его вида волосы на руках вздыбились.
– Они не любят, когда кто-то посторонний приближается ко мне, – сказал старик и мило улыбнулся. Я безмолвно кивнул ему, засунул руку в карман штанов и нащупал деньги, переданные мне ими. Хотел вернуть их и прогнать к черту этих беженцев. Слишком уж сильно они меня взволновали.
Из дома донеслись холодящие душу детские стоны, каких я раньше не слышал от людей. Мы переглянулись со стариком. Он подмигнул и, даже, едва заметно махнул рукой, будто бы давал понять, что я там лишний. Странная женщина неуклюже, словно неумело, поднялась по трем невысоким ступеням и скрылась за массивной дверью. Уродливый великан подступился к инвалидному креслу и повез его в дом. Когда он разворачивал коляску, я заметил, как старик смотрел на меня умоляющим взглядом.
И вот, я стою перед домом совсем один и слышу ужасающую разум какофонию. Бессвязные и непрекращающиеся стоны тех, кого я по глупости своей впустил, не давали мне покоя. И знать бы, кто на самом деле эти беженцы, как они себя назвали.
***
Я ушел недалеко. Успел выйти на трассу, с которой виднелся город. До него оставалось порядка километра. Все время, пока шагал, мою дрянную голову не покидали мысли о верности своего поступка. Да, я не должен обращать внимания на их недуг, воспитан так, что каждый человек мне ровня. Мать постоянно мне внушала подобные мысли. Не оттого ли я вырос таким размазней и неудачником?
С каждым пройденным метром я становился злее от этих дум, с каждым шагом сбавлял ход и, достигнув точки извержения в душе, я вдруг остановился, вспомнил, как на меня смотрел старик в последний раз. Меня это насторожило и, собственно, заставило вернуться. А если его похитили и удерживают против воли? Желание выяснить, кто эти люди, овладевало мной, толкало вперед и заставляло сжимать кулаки.