Обещания и гранаты - стр. 7
– сказала она, лучезарно глядя на меня из секции с нижним бельем в свадебном салоне. – Пусть помучается.
По правде говоря, единственный человек, у которого я хотела бы вызвать такие чувства, скорее всего, даже не появится на церемонии.
Хотя ему все равно не довелось бы увидеть то, что под платьем. Не в очередной раз.
Скрестив руки на груди, я отворачиваюсь от своего отражения в зеркале, чувство стыда закручивает мой желудок в узел. Пот струится по спине и лбу, и я пытаюсь занять себя проверкой плана посадки гостей, убеждаясь, что позаботились о каждом.
Нонна подходит ко мне, облизывает подушечку большого пальца и принимается тереть мне щеку.
– Анотелла, принеси свою косметичку. Нужно будет держать ее под рукой, если она и дальше будет продолжать так потеть.
Тетя торопливо покидает комнату, через открытую дверь на долю секунды передо мной открывается вид на холл дома семьи де Лука. Обслуживающий персонал суетится, когда дверь закрывается, я чувствую аромат лобстера и маринары, и у меня начинает урчать в животе.
Я не ела ничего со вчерашнего вечера, но теперь, когда мой вес стал темой всеобщей обеспокоенности, уверена, что, если я попытаюсь стащить себе что-то на перекус, мама снесет мне голову.
Не приведи господь, чтобы на моей свадьбе было что-то не так, если только не она сама это устроила.
Хотя имидж всегда был самым главным приоритетом для моей семьи, особенно в последние годы, когда сократилось количество организованной преступности. Она все еще существует, но в очень ограниченных масштабах – за кулисами, спрятанная в тени. Папе и его людям вместе с другими семьями в стране приходится вести свой бизнес более осторожно.
– Главное – контролировать, что о тебе говорят, – всегда твердит папа. – Тогда и все остальное будет под контролем.
Если люди не считают тебя членом жестокой бандитской группировки, у них не будет повода заявлять на тебя в полицию.
Поэтому меня выдают замуж за наследника ведущих бостонских медиакомпаний, несмотря на то, что единственное чувство, которое я питаю к своему будущему мужу, – это пренебрежение.
Разумеется, мои чувства ничего не значат. Не в этом мире.
Все, что нужно la famiglia[3], – это чтобы я вела себя тихо, как мышка, и выполняла свои обязанности.
Мама со вздохом подпирает руками бока и, прищурив глаза, оглядывает меня с головы до ног. Из трех дочерей Риччи я единственная, кто похож на прекрасную бывшую дебютантку Кармен, – у нас одинаковые длинные черные волосы и золотисто-карие глаза, в то время как мои сестры более светлые, как папа.