Обещание - стр. 27
Она просыпалась, тяжело дыша и хватая ртом воздух, как будто и впрямь тонула в мутной Темзе. И через несколько секунд понимала, что наступил еще один кошмарный день, и ужас реальной жизни снова вставал перед ней. «Что случилось с тобой той ночью? – хотелось ей спросить его. – Что на самом деле произошло?»
«Может быть, – ответила она на вопрос Клэр. – Но не сейчас. Еще слишком рано».
Слишком рано, как будто это была всего лишь временная потеря. Как будто она не всегда будет чувствовать себя так. Это казалось маловероятным сейчас, когда она чувствовала себя наполовину человеком, развалиной, оставшейся в живых. Дома она цеплялась за свое здравомыслие, но вокруг царил все нараставший хаос. Дом с каждым днем становился все грязнее, потому что она совсем не заботилась о том, чтобы пылесосить и прибирать. Беспорядок достиг такого размаха, что Лиз, мать Патрика, всякий раз, приходя, начинала молча разбирать и гладить ее белье. Время от времени брызгала средством для мытья сантехники в туалете. Оставляла в холодильнике запеканку или крамбл[6], чтобы Зои потом разогрела. Однако эти добрые поступки только заставляли Зои чувствовать стыд, как будто свекровь осуждала ее за неряшливость; стойкий запах моющего средства был упреком за то, что она подводит семью.
Если бы ее спросили месяц назад, Зои сказала бы, что именно она делала все по дому, но стало очевидным, что именно Патрик заботился о множестве домашних дел: например, подстригал живую изгородь у входа. Чистил компостный контейнер. Разбирался со счетами, мыл машины и давал на чай. Одна из скобок на карнизе в комнате Гейба оторвалась, и Зои до сих пор не удосужилась ее починить. Эта работа заняла бы у ее мужа пять минут, но она нервничала из-за дрели (какой размер сверла ей нужен? какого цвета взять чоп?). Нужно было продлить автомобильную страховку, и обычно Патрик искал для нее выгодный вариант, но на этот раз ей придется делать это самой. Что касается его машины, она предполагала, что ей придется ее продать, но она даже не знала, как это сделать. Конечно, она могла бы попросить отчима или брата, но даже это казалось еще одной задачей, которую придется добавить в список дел. Все это вместе просто ошеломляло. Казалось невозможным. Почему-то гораздо проще ничего не делать, позволить себе все глубже погружаться в этот бедлам, пока он окончательно не поглотит ее.
В последнее время она стала часами гулять, пока дети были в школе, бродила по паркам и улицам, как скорбный призрак, пытаясь таким образом скомпенсировать количество съеденных чипсов (которое опасно выходило из-под контроля), а также сбежать из грязного дома. Несколько дней она ходила по Ботаническому саду, смутно замечая, как нарциссы кивают своими жемчужными головками, и стараясь не вспоминать о том, сколько раз за эти годы Патрик дарил ей эти цветы. В течение нескольких недель после его смерти она хранила последний букет, который он ей купил, не в силах избавиться от цветов. Дэн, должно быть, выбросил их в мусорное ведро, поняла она на днях, и с трудом удержалась от того, чтобы не рыться в мусорном ведре в попытке спасти хоть несколько пожухших коричневых лепестков.