О скупости и связанных с ней вещах. Тема и вариации - стр. 3

» (3, 57) – «златапроклятая жажда», крылатая фраза, которую приводит Маркс на той же странице. Латинский генитив «fames auri» делает ее двойственной (я полагаю, что так и есть), ее можно прочитать как «жажда золота» или как «золота жажда». Здесь может быть объектный или субъектный генитив: кто субъект жажды, что является ее объектом? Это мы жаждем золота или же на кону его собственная жажда? Неужели золото вызывает у нас неутолимую жажду, вместо того чтобы мы пытались утолить нашу жажду золотом, нашу жажду за пределами жажды? Инверсия является структурной.

Контекст, в котором Маркс приводит цитату Плиния, примечателен и подводит нас к сути дела. Маркс возражает против распространенного утверждения, что жажда золота и денег выступает наравне со стремлением к материальным благам, является его простым продолжением. Для Маркса парадокс заключается в том, что скупость видит в деньгах нечто находящееся за пределами материального, и что деньги сами по себе являются воплощенной антиномией: их материальное тело превращается в «простой призрак» [Маркс 1959: 116], это и есть процесс идеализации, ведущий к душе, die Geldseele, к душе денег, денежной душе. Само существование денег влечет за собой разделение на материальное и нематериальное, на тело и душу. «Скупость сохраняет сокровище, не позволяя деньгам стать средством обращения, но жажда золота сохраняет денежную душу сокровища [die Geldseele], его постоянное стремление к обращению» [Там же: 115]. То, к чему стремится скупец, это и есть нематериальная денежная душа, то, что в деньгах больше, чем деньги, деньги за пределами денег, однако в конечном итоге все деньги оказываются за пределами самих себя, в этом заключается их парадоксальная природа. Процесс «идеализации» (Idealisierung), таким образом, влечет за собой как Geiz, скупость, так и Geist, дух, как двух их отпрысков, их параллельных выходцев, их совместное потомство[5]. В результате мы тут же оказываемся в странном положении: мы начали с того, что противопоставляли Geist и Geiz, но теперь кажется, что Geist уже поставлен на карту в деньгах и их душе, а значит, и в скупости как погоне за этой душой. Неужели скупость – первое проявление духа? И о каком духе идет речь?

Третье высказывание, предлагаемое мной, имеет другую природу, оно происходит от немецкого каламбура, который образует необычную пару с первым. В 2002 году немецкая компания «Saturn», занимающаяся электронным оборудованием, выступила с рекламным лозунгом Geiz ist geil – следует еще раз отметить красноречивую схожесть и резонанс двух слов, их каламбурный характер. Скупость – это сексуально, скупость – это круто, буквально: скупость возбуждает. Это было частью большой маркетинговой кампании во всех немецкоязычных странах. Лозунг демонстрирует совсем иной дух нашего времени, его дистанцию по отношению к Фрейду и Марксу, дело уже не в проблеме скупости как непристойной тайне за возвышенным духовным фасадом, но скорее в каминг ауте скряги: алчность явно преподносится как нечто презентабельное, жизнеспособное и желанное, а не то, чего стоит стыдиться или скрывать. Это очень похоже на пресловутый лозунг