О бедном вампире замолвите слово - стр. 15
– Во сне кошмарном, а может в телевизоре – там мамонтов любят показывать,– проворчала в ответ любимая тёща одного из художников, у которой вся шумная компания, собственно, и столовалась.
Тёща зятя не любила и принципиально не понимала, что нашла её дочь – гарна дивчина украинских кровей – в этом «дохлом»?.. Саша Пушкин, напротив, мать своей жены очень уважал – та готовила просто изумительные пельмени. Тёщу звали Тамарой Ивановной и она, жалуясь на зятя подружкам, не получала от тех ни понимания, ни сочувствия. «Ты уж его не забижай, Тома, он же человек богемной» – с ударением на «О», говорила самая близкая из подруг. В ответ тёща подающего надежды художника только плевалась. Однако в силу законов гостеприимства и чтобы соседи худого не подумали, если зять всё же вылезет «в люди», и самого Сашу Пушкина, и всех его друзей, Тамара Ивановна принимала с показным радушием.
– А чего тебя мамонтом прозвали? – поинтересовался Шипица.
В ответ экономист показал язык, перестав сразу быть серьёзным, усатым дядькой. Это была любимая шутка Дальского, он во всю ивановскую эксплуатировал свою похожесть на Эйнштейна, часто веселя этим компанию.
– Шипица, ты что ли совсем оглох, не узнаешь, – захохотал балагур и весельчак, а так же душа всех деревенских гулянок, тракторист Васька Курицын. Механизатор очень любил сканворды и постоянно таскал с собой пару-тройку. – Вот, смотри, – он развернул газетку и ткнул пальцем в фотографию Эйнштейна. – Это же ты, Мамонт, тут я тебя без очков не признал. – Курицын выудил из бездонного кармана, каких на камуфлированном рабочем комбинезоне было множество, карандашик, послюнявил его и, посчитав клеточки, спросил:
– Дальский с двумя «С» пишется? А то тут одной буквы не хватает.
– Пиши с двумя, – добродушно разрешил пьяненький Мамонт и снова показал язык.
Погуляв ещё три дня, компания, притихшая, ввиду похмельного синдрома, направилась к электричке, проклиная семь километров пути, которые предстояло пройти пешком. То, что где-то в дороге потеряли Мамонта, обнаружилось через пару дней, уже в Барнауле. Дальский не явился на открытие выставки художника Саши Пушкина, что само по себе непонятно. Учитывая же следующий за выставкой фуршет, отсутствие экономиста становилось чем-то из разряда очевидного, но совершенно невероятного. Попытки вcпомнить, где последний раз видели Мамонта Дальского, ни к чему не привели.
– Он что-то про Багамы говорил, – неуверенно произнёс кто-то из творцов.
Багамы решили посетить после фуршета, по окончании которого молодые и не очень поэты, писатели, художники и прочие творческие люди об этих самых Багамах попросту забыли. О потерянном соратнике, естественно, тоже никто не вспомнил.