Размер шрифта
-
+

Нюрнберг. На веки вечные - стр. 2

Он стал присматриваться, напрягая смотрящие сквозь очки глаза и все время пытаясь уловить это незримое нечто, которое не давало ему покоя. Он отлично понимал, где находится, и то, что атмосфера таких мест сама по себе неприятна, но не был суеверным человеком. Давило его что- то вполне определенное, пусть даже и сопряженное с назначением лагеря смерти. Наконец, его зоркий глаз поймал эту деталь – это был беспорядок. Нельзя было, конечно, сказать, чтоб на лагерь обрушилась бомба или он подвергся разорению, но тут и там были следы раздрая, которые выдавали истинное предназначение этого места и не позволяли спутать его ни с чем другим. Вот – чьи- то раздавленные очки, там – кусок тряпки, испачканной чем- то багровым, тут – ботинок с лагерным номером и аббревиатурой, здесь – несколько пустых пулевых гильз. Конечно, несколько недель назад, когда лагерь занимался английскими войсками, царили тут полные разброд и шатание – немцы в спешке жгли документы, уничтожали материальные ценности, ломали постройки и сооружения, – и потому бардак был бы обычным явлением, если бы не его специфический характер… Подойдя к стене одной из сохранившихся добротных кирпичных построек, Даллес заметил, что она черна как уголь, а из нее выходит и смотрит прямо ему в лицо толстая и широкая труба. Под ней видна разметанная ветром, но все еще осязаемая куча пепла. Он принюхался – обоняние всегда было его коньком, еще с детства. Запах был специфический – такой запах он часто ощущал, когда готовил барбекю. Так пахнет политый жидкостью для розжига уголь, когда на него попадают капли сала с обжариваемых стейков.

Да, несомненно. Это был не простой бардак. Это был элемент смерти – страшной, мучительной, изуверской, на которую гитлеровцы обрекали «всех, сюда входящих». И те несколько недель, что лагерь находился под наблюдением оккупационной администрации, не смогли окончательно выветрить этот дух и следы присутствия подручных сатаны. Кажется, и годы не смогут.

– А где тела? – поинтересовался Даллес у коменданта опустевшего лагеря, майора Мак- Кинли.

– А зачем они вам?

– Странный вопрос. Вы думаете проводить судебный процесс по делу об охранниках лагеря, обвиняете их в бессудных казнях, в геноциде, и не имеете ни одного вещественного доказательства. Сразу видно, что вы не юрист…

– Это ни к чему, сэр. Лагерь мы занимали практически без боя – они сдали его в конце апреля, когда война еще шла, по договоренности с англичанами. Надеялись выторговать себе привилегии в будущем, и поэтому основную часть документов отдали добровольно. А в этих документах сведений о массовых сожжениях, отравлениях и химических опытах – хоть отбавляй. Не отопрутся. Да и потом – не оставлять же нам было тела до приезда специальных уполномоченных комиссий. Мои ребята – не криминалисты и не врачи, толком осмотреть все равно бы не смогли, а до назначения и прибытия специалистов от них бы все равно остался один прах…

Страница 2