Нюрнберг. На веки вечные - стр. 12
– Вы имеете в виду пакт Молотова- Риббентропа?
– Не только. Этот пакт всем известен. А сколько тайных протоколов и соглашений еще подписано? О которых мы пока не знаем…
– Вы полагаете…
– Я полагаю, что без поддержки в Восточной Европе Гитлер никогда бы не решился пойти в открытое наступление, – заключил Донован. – И поддержка эта должна была быть достаточно сильной. Достаточно, чтобы обеспечить ему пути отхода. И он нашел ее в лице Сталина…
– И только поэтому Союз не хочет процесса? Потому что боится, что вскроется и документально подтвердится то, что и так понятно даже койоту? Не слишком ли пустяковый повод переживать для такого толстокожего и властного человека, как Сталин? – резонно парировал Даллес. – Да и потом, как говорил Лоуэлл, не ошибаются только дураки да покойники. Мало ли, кто из нас и когда дал маху в выборе друзей. Так что ж теперь?
– Ты прав, повод слишком пустячный, – многозначительно процедил Донован. – Однако же, всего мы не знаем. Начало процесса приоткроет завесу тайны над истинной картиной отношений Сталина и Гитлера – этого- то русские и боятся. И потому будут препятствовать работе трибунала… Вернее, уже начали…
– Каким образом?
– Они недвусмысленно по дипломатическим каналам намекают нам на те процессуальные нарушения, которые были допущены при подготовке и проведении Бельзенского процесса… Ну да об этом мы уже с тобой говорили. Здесь надо обратить внимание на то, что русские еще в 1942 году создали специальную комиссию по расследованию преступлений гитлеровцев на оккупированных территориях. А год спустя – в 1943- ем – провели в освобожденных Харькове и Краснодаре два процесса над нацистами и их пособниками, по итогам которых всем, разумеется, были вынесены смертные приговоры. Пытаясь опорочить практику Бельзенского процесса, они ссылаются на процессы Харьковский и Краснодарский, в которых все осужденные были казнены. Мы нашли нарушения и у них, но суть не в этом, а в том, что сейчас позиция русских зиждется на двух китах: а)справедливого и беспристрастного суда, как прописано в Уставе Трибунала, все равно не получится, и б)зачем тратить время и ресурсы на доказательства, если все равно всем- виселица?
– Где- то с ними можно согласиться…
– Не спеши. О моральной стороне вопроса мы с тобой уже поговорили, – отрезал Донован. – Но меня беспокоит оборотная сторона медали: если все равно всех вешать, если мы договоримся закрыть глаза на некоторые несоблюдения формальных условий процедуры привлечения к ответственности, то чего боятся русские? «Дадим им последнее слово, кинем кость, а после на виселицу» – так должна звучать философия тех, кто не боится. Но они упрямы в своем нежелании открыто судить гитлеровцев! Значит, все же боятся. А вот чего – вопрос. Ответить на него – наша с тобой задача, которая должна быть решена в кратчайшие сроки.