Няня для волшебника - стр. 18
- Я бы дернула вас за язык, - промолвила она, - чтоб вы не говорили гадостей. В вашем мире принято так общаться с девушками?
Вот как! Мне почему-то стало очень весело.
- Таких говорливых у нас порют на конюшне, - сказал я самым милым тоном.
- А у нас – нет. У нас принято общаться друг с другом, как воспитанные люди, а не как быдло на кортах.
Я вопросительно поднял бровь.
- Быдло на кортах? Это еще что за чудо?
- Это тупые бездумные люди, - хмуро ответила девица. – Сидят на корточках, лузгают семечки и разговаривают примерно так, как вы со мной.
Нет, она действительно хочет попасть на конюшню!
- Да, похоже, Энцо поторопился дать тебе вольную, - сказал я и, с трудом развернув свое кресло от окна, попробовал подняться. Получилось, хотя к голове сразу же подплыла боль и принялась стучать в виски острыми клювиками. Я медленно прошел по комнате, опустился на край кровати и сказал:
- Что ж, с тобой все понятно, иномирянка. Принеси мне кофе и книги.
- Про хаалийских филинов? – хмуро уточнила девчонка. Я вспомнил герб своего рода: огромный филин, раскинувший крылья, держал в лапах меч. Мудрость и сила, способные защищать – вот чем была магия.
Впрочем, об этом вряд ли стоит говорить этой иномирянке. Все равно она ничего не поймет.
- Да, - кивнул я. – Это древнейший символ семьи Цетше.
- Хорошо, - на удивление мирно ответила Дора. – Я сейчас.
Сам не знаю, почему мне пришла в голову именно орнитология. Возможно, потому, что птицы намного вернее нас, людей. Если они создают семью, то это навсегда.
Впрочем, стоит ли винить Ингу? Мы клялись быть вместе, пока смерть не разлучит нас, а мой сон был подобен смерти. Несправедливо требовать от человека, чтоб он сидел рядом с живым мертвецом и лишался своих надежд и своей жизни.
Пол неожиданно оказался возле моего лица, а ковер укусил меня за лоб шершавым ворсом – только тогда я понял, что сполз с кровати в каком-то полуобморочном состоянии и распластался на полу. Это было обидно до слез. Я же помнил, каким был – и видел, каким стал. Лягушонок на столе ученого, беспомощный и жалкий. Вот и все.
- Кофе, милорд, - услышал я знакомый голос. Девчонка всеми силами старалась поступать и говорить так, как принято в Мире – получалось у нее плохо. Примерно как у меня держаться на ногах. До меня донеслись шаги, а потом Дора ойкнула, и я услышал звон посуды.
- Милорд!
Она попробовала меня поднять – и это тоже не вышло, а артефакты легкости из комнаты уже вынесли. Дора потянула меня снова – увы, таскать на себе мужчин не ее конек.
Не крестьянка. Любая крестьянская девка запросто перетащила бы меня на горбу, они к такому приучены. Сперва таскают пьяных отцов и братьев из кабака, потом мужей.