Нулевой номер - стр. 14
После улицы Баньера мы прошли через площадь Ментана на улицу Мориджи, тоже тусклую, но с магазинчиками там и сям и с красивыми подъездами. После этого открылась довольно обширная площадка-парковка, вокруг какие-то развалины.
– Видишь, – сказал Браггадоччо. – Которые слева, это настоящие римские руины. Мало кто помнит, что Милан был в свое время столицей империи. Они, конечно же, достопримечательность, хотя миланцам на них наплевать. А вон там, за парковкой, другое дело. Это следы последней войны.
Дома, распотрошенные бомбежками, не дышали старинным смирением, которым веяло от римских развалин, а сумрачно глазели вырванными очами, как будто их поразила волчанка.
– И почему никто не строится на этом пустыре, – разглагольствовал Браггадоччо, – в толк не возьму. То ли защита памятников, то ли для собственников выгоднее держать парковку, нежели строить доходные дома. И те дома, что после бомб, не разбирают. Не приводят в порядок. Это уж точно непонятно почему. Лично мне тут, знаешь, еще страшнее, чем на улице Баньера. Хотя помогает представить, чем был наш Милан после войны. В этом городе мало где есть возможность это представить. Милан пятьдесят лет назад. Как когда я был ребенком, потом подростком. Война кончалась, мне было девять лет… До сих пор иногда мне ночью кажется, будто падают бомбы. Ладно. Тут не только следы военных разрушений. Видишь, на улице Мориджи стоит башня семнадцатого века, все эти бомбежки ей хоть бы хны. А под ней уже лет сто как имеется таверна, таверна «Мориджи».
Мы вошли в зал с красными стенами. Под облупленным потолком висела старая люстра из кованого железа, а за стойкой торчала оленья голова. Сотни пыльных бутылок с вином украшали собою стены. Стояли грубые деревянные столы. Браггадоччо сказал, что к часу ужина их покроют клетчатыми красными скатертями, а меню напишут мелом на грифельной доске, как во Франции в трактирах.
За столами восседали студенты вперемешку с отдельными представителями богемы, длинноволосыми, но не в стиле шестьдесят восьмого года, а по образу поэтов, носивших некогда широкополые шляпы и галстуки а-ля Лавальер. Еще там была пара подвыпивших старикашек. Не то они сохранялись в помещении с начала века, не то ресторан нанимал их каждый вечер как статистов. Нам подали блюдо с сыром, копчеными колбасами и колоннатским салом и вынесли кувшинчик мерло, действительно высококачественного.
– Ну что, неплохо, – не унимался Браггадоччо. – Ведь правда? Ведь точно тут чувство, будто находишься вне времени?
– Тебе так нравится Милан, которого нет?