Ну разве она не милашка? - стр. 17
Она вспомнила, каким романтичным считали его «Сивиллы». Но Шугар Бет отказывалась увлечься тем, кто упрямо противился ее заигрываниям.
Наверное, нужно снова извиниться, и на этот раз как следует. Но мешал его обжигавший презрением взгляд в сочетании с гнусным осквернением родного дома.
– Кто знает, возможно, я сделала вам одолжение. На учительское жалованье всего этого никак не купишь. Кстати, поздравляю с выходом книги.
– Вы читали «Последний полустанок»?
И, как всегда, стоило ему надменно вскинуть элегантно изогнутую бровь, как она немедленно ощетинилась:
– Видит Бог, пыталась. Столько заковыристых слов!
– Ничего страшного. Насколько я помню, вы никогда не любили обременять мозги чем-то сложнее модных журналов.
– Да если бы их никто не читал, чертова уйма баб до сих пор разгуливала бы в клетчатом полиэстере. Подумайте только, что за ужасное зрелище, – выпалила она и тут же картинно распахнула глаза: – Ой! Теперь меня выгонят из класса за сквернословие.
К сожалению, время оказалось бессильно улучшить его чувство юмора.
– Подобные меры никогда на вас не действовали, не так ли, Шугар Бет? Да и ваша матушка никогда бы не допустила подобного.
– Ничего не скажешь, у Дидди всегда было твердое мнение насчет того, что для меня хорошо и что плохо, – согласилась она, наклоняя голову ровно настолько, чтобы он увидел фальшивые бриллиантовые серьги. – Знаете, она не разрешила мне участвовать в конкурсе «Мисс Миссисипи». Заявила, что я наверняка выиграю, а она не позволит никакой своей дочери переступить границу этого вульгарного Атлантик-Сити[9]. Мы даже поссорились, но вы же знаете, какая она была, когда вобьет себе что-то в голову.
– О да, помню.
Еще бы не помнить. Именно Дидди добилась его увольнения. Дополнительная причина сложить оружие и попытаться заключить несколько запоздалый мир.
– Мне очень жаль. Правда. То, что я сделала, было непростительно. – Встретить его взгляд оказалось труднее, чем она представляла, но на этот раз она не отступила. – Я сказала матери, что солгала, но к тому времени вред уже был причинен, и вы уехали из города.
– Странно! Не помню, чтобы мамочка пыталась меня разыскать. Непонятно, как эта умная образованная женщина не сумела набрать номер и признаться, что все прощено, что я не… как это она выразилась… опозорил своей профессии, запятнав добродетель ее невинной дочери.
Судя по тому, как были произнесены последние три слова, он прекрасно знал, чем занимались они с Райаном Галантайном на заднем сиденье его красного «камаро».
– Значит, не пыталась. А у меня не хватило мужества сказать отцу правду.