Новый старый год. Антиутопия - стр. 26
Весной 90‑го журналист Георгий Кузнецов раскопал одну скандальную тему. В редакцию обратились инвалиды войны с жалобой, что они не могут купить выделенные им правительственным постановлением легковые автомобили. Въедливый Жорка не стал расписывать это письмо на расследование в какое-нибудь управление торговли, а решил сам проверить ветеранские претензии. Оказалось, что из четырех сотен выделенных для инвалидов и ветеранов войны автомашин по назначению попали меньше ста. Остальные ушли сильным мира сего. Технология была проста. Какой-нибудь чиновник, вожделевший нового авто, писал заявление на имя председателя облисполкома с просьбой продать в порядке исключения за особые заслуги машину. Последний или кто-либо из его замов накладывал резолюцию «Не возражаю», и ветеранский автомобиль уходил чиновнику.
А какие были просители! Секретарь обкома партии, заместители председателей облисполкома и горисполкома, их дети и внуки, директора крупнейших заводов и совхозов… Полный сонм небожителей. В числе прочих стояла и фамилия корреспондента ЦТ Евгения Семеновича Веселого, не так давно приобретшего «Волгу» из «специального фонда» облисполкома. Может быть, в другой ситуации Георгий и пошел бы на сделку с собственной совестью и умолчал о коллеге в своей публикации, но ему неудобно было перед стариками, прошедшими войну, которые помогали журналисту в сборе материала.
Статья «Машинная возня» наделала в городе много переполоха. В обкоме партии была даже создана специальная комиссия по проверке изложенных в ней фактов. Из Москвы, из ЦК, приезжали люди разбираться с обским инцидентом. Но все факты, изложенные в статье, подтвердились.
Однако над Кузнецовым в редакции стали сгущаться тучи. Секретарь обкома, фигурант публикации, отделался строгим выговором. А он как раз курировал идеологию, в том числе и газету. Георгий не стал дожидаться ответного удара, и сам подал два заявления: одно редактору – с просьбой уволить его по собственному желанию, а другое – в партком, о выходе из КПСС.
Он выгребал из письменного стола свои вещи и складывал их в портфель, перед тем как навсегда покинуть редакционные стены, когда в дверь заглянула знакомая лисья мордочка.
– Отца-то хоть мог бы из статьи вычеркнуть, – обиженно протянул Константин.
– Из песни слова не выкинешь, – ответил Георгий, продолжая рыться в столе.
Он старался не смотреть на Костю. Ему было неудобно.
Из новой «Волги» вываливается модный тип в темных очках и кашемировом пальто, небрежно с пульта включает сигнализацию, с чувством собственного достоинства, не спеша, поднимается по ступенькам крыльца, зайдя в приемную, щиплет за щечку секретаршу, плюхнувшись в кожаное кресло, закидывает ногу на ногу и вальяжно приказывает: